— Не могу поверить, Елена, что ради денег вы готовы на всё.
— Во-первых, не на всё. Мне же не придётся, как вам, убивать. Нет. Я просто сообщу следователю Николаю Денисовичу то, что мне удалось выяснить. Он будет рад загрести жар чужими руками. Настя отправится в тюрьму, ваши шансы получить наследство невероятно возрастут. Во-вторых, меня не интересуют деньги как таковые. Я думаю о моём бизнесе, мне нужно его развивать. Я опять хочу взобраться на ту вершину, с которой кубарем скатилась два года назад.
— Ваше самолюбие страдает. Вы управляли огромной компанией. А теперь сидите в крохотном офисе и гоняете бестолковую помощницу.
Он всё про меня знает!
— Да.
— Почему бы вам не попросить денег у мсье Константинова? Ведь он очень богат. Откажет?
— Так не интересно. Интереснее заработать самой. И, безусловно, он откажет. Без вариантов. Его мечта — пристегнуть меня к себе золотыми наручниками. И чтобы мои мысли вертелись исключительно вокруг его персоны, но не вокруг бизнеса.
— Очень разумное желание.
— Борис, мне, конечно, нравится, что мы с вами так душевно беседуем. Однако не уводите разговор в сторону. Давайте поделим шкуру неубитого медведя. То есть, обсудим мой гонорар.
— Сколько же вы хотите получить, Елена?
— А какую сумму Леонар Бриссон завещал своей жене? Подозреваю, речь идёт о цифре с бесконечным хвостом нулей. Иначе вы бы не занимались этим делом в течение двух лет.
— Елена, вы же настоящий гений интернет-шпионажа, — насмешливо улыбнулся Борис. — Неужели вы не узнали размеры состояния Леонара Бриссона?
— Только это мне и не удалось выяснить, — вздохнула я.
— Тогда я вам не скажу.
— Не хотите говорить, чтобы я тут же не повысила ставку? Ладно, ладно, назову свою сумму. Я хочу получить один миллион евро.
— Что?! — воскликнул Борис и едва не вывалился из кресла. — Да вы с ума сошли!
— Ничтожный миллиончик евро! Да по российским меркам это и не деньги вовсе.
— Мы не в России.
— Ах, Борис, вспомните, что вы на четверть русский. Спрячьте подальше французскую прижимистость и немецкую скаредность и проявите щедрость.
Борис поднялся с кресла, задержался на мгновение у тёмного окна, обошёл кровать и присел с краю, рядом со мной.
Сцена становилась всё более интимной.
— Борис, я понимаю, что вы не сможете заплатить мне сразу, и готова подождать, пока вас признают законным наследником. Но со своей стороны я гарантирую, что Настя отправится в тюрьму за убийство тётушки, освободив вам дорогу.
Борис положил ладонь на моё плечо. Меня окатило горячей волной. Я ощутила, как бьётся раскалённым гейзером кровь в сонной артерии. В висках застучало.
— Лена, не держите меня за идиота, — негромко проговорил Борис, наклоняясь надо мной. — Да, я ошибся, когда сделал на вас ставку. Вы должны были прочитать триллер, встретиться с автором книги, сделать вывод о виновности Насти и сдать её полиции. Всё, точка. А вы стали копать, добывать сведения, анализировать… Зачем? — его лицо было совсем близко.
— Привычка во всём доходить до самой сути.
— Больше я своей ошибки не повторю… Вы слишком умная и слишком наглая.
Почему он не добавил: и слишком красивая?!!
— Только не подумайте, что я пожалел для вас миллиона евро. По сравнению с суммой наследства это сущие копейки. Но с вами опасно иметь дело. Проще сейчас придушить вас, чем потом на всю жизнь превратиться в дойную корову.
— Я вовсе не собираюсь вас доить всю жизнь! — в отчаянье выпалила я. Его руки были уже на моей шее.
— Да бросьте! Я даже не получил наследство, а вы уже требуете миллион. Что будет потом, когда я стану хозяином огромного состояния? Да вы же от меня не отстанете! Лучше я от вас отделаюсь прямо сейчас. Конечно, потом мне придётся придумать новую схему, чтобы подтолкнуть расследование без вашей помощи… Нужно будет как-то подсунуть следователю автомобиль… Но я справлюсь.
— Я не буду вас шантажировать… — прошептала я. — Неужели вы серьёзно собираетесь меня убить? Но это же смешно! Какая бредовая идея! Вам мало двух трупов?
— Вы сами всё устроили так, чтобы мне было удобно от вас избавиться. Остановились в этом огромном отеле с тремя десятками этажей и тысячей номеров. Кто узнает, что я сюда приходил?
— Подождите, — попросила я и начала расстёгивать блузку. — Уберите на секунду с моей шеи ваши прекрасные руки, я уже ощутила, насколько они сильные. У меня для вас приготовлен сюрприз. Посмотрите на мою грудь, мсье.
— Я вас умоляю, — скривился Борис. — Не пытайтесь меня соблазнить. Блондинки меня не привлекают.
Вот! А я знала, знала!
— И тем не менее…
— Что это?! — в ужасе отпрянул Борис. Так, словно у меня грудь, как у снежного человека.
К счастью, нет.
Моя грудь прекрасна и высоко ценится мужским населением (в смысле, Константиновым).
— Это микрофон, — учтиво объяснила я. — Хорошенький такой микрофончик. Прикольно, правда? Вчера я встретилась с Жильбером Бриссоном и заручилась его поддержкой. А он организовал полицейскую засаду — они сидят в соседнем номере. У них и синхронный переводчик есть, но, конечно, это не ваша Констанс. Наша беседа записана, поэтому оставьте идею меня придушить. Всегда лучше иметь в биографии на один труп меньше. У вас их и так уже два. Если ещё и мой труп добавите — это будет явный перебор.
— Вы блефуете! — в ярости закричал Борис.
— Да вы слепой, наверное? На мне микрофон, вы что, не видите? Вот, прямо тут лейкопластырем приклеен!
31. История любви
Программист Толик всё-таки восстановил текст.
А у него не было выхода. Если бы он потерпел неудачу, то ощущал бы себя на рабочем месте в нашем бизнес-центре точно так же, как испанский конкистадор на завоёванных землях — того и гляди просвистит над ухом отравленная стрела или вонзится в спину томагавк, брошенный индейским воином.
Настя не должна была на меня обижаться за то, что я читаю её дневник. Ведь только благодаря моей грандиозной настойчивости и проницательности она стала обладательницей крупного состояния. А убийца Изабель был пойман.
Читая текст, я узнавала знакомые пассажи из психологического триллера «Наука ненависти». Но если в книге всё имело знак минус, то в Настином дневнике — знак плюс. Он весь был пропитан любовью к Изабель и восхищением ею.
«Я прекрасно помню тот момент, когда я поняла, что влюбилась в Изабель. Вернее, тогда она была ещё просто Изабеллой — ещё не уехала во Францию и не переделала имя на французский манер… Она стояла на краю бассейна, загорелая, невероятно красивая, вся в сверкающих капельках воды, и радостно мне улыбалась. Она была как луч солнечного света — вытянутая в струнку, изящная, яркая, божественная.
