— Гравюра прекрасна, — я взяла картину, купленную Ириной. — Вы согласны, Ядвига?
— Кому вы это говорите? Да я себе купила три таких. Везу обратно двадцать килограммов японской экзотики. Сдала в багаж. Очень надеюсь, что он не потеряется, иначе не переживу.
— Потеря багажа произвела бы на вас более сильное впечатление, нежели смерть коллеги?
— Это однозначно. Из-за Беаты плакать не буду.
Из показаний Николая Риенко (68 лет, доктор фармацевтических наук, ведущий научный консультант компании «Фармаконика»): «Для Беаты гнобить людей — излюбленный вид спорта. Поговаривают, она давно прицепилась к Ире, и дни нашего бедного бегемотика были сочтены. Если Беата на кого-то взъелась, тут уж ничто не поможет. Не забывайте, у этой стервозной блондинистой куколки шикарная группа поддержки в лице генерального директора. Наш генеральный всё сделает для Беаты — кого угодно сотрёт в порошок. И даже вышвырнет на улицу талантливого сотрудника».
Из показаний Ядвиги Белан (38 лет, кандидат медицинских наук, сотрудник отдела научных разработок): «Ира Ромохова проработала в компании десять лет и всегда трудилась на совесть. Её уважают и ценят. Но вот появилась Беата, и карьера Иры резко покатилась под откос. Ира впала в немилость у начальства. А у неё не та ситуация, чтобы вдруг остаться без работы. Такую зарплату, как в „Фармаконике“, ещё поискать. А у Иры сын-лоботряс и вечно больной муж. Сын набрал кредитов и повесил их на мать, муж кочует по больницам, ему постоянно нужны дорогие лекарства. Вот бедняжка Ира и вкалывает за троих… Потерять высокий и стабильный заработок для неё равносильно смерти. К счастью, угроза миновала. Теперь Беата никому не навредит».
25. Токио. Аэропорт Нарита
— Ты уже в аэропорту? — спросил Володя.
Его звонок был некстати, и вызвал у меня приступ раздражения. Я была вовсе не в аэропорту, и даже не в такси, а всё ещё в отеле — впихивала в чемодан вещи, удивляясь, когда же мне удалось натащить в гостиничный номер такое количество барахла и сувениров. Вроде, ничего и не покупала!
Мне уже два раза позвонили снизу: отельный администратор вежливо напоминала, что пора бы и честь знать. Три раза позвонила Юмико, беспокоясь, не опоздаю ли на самолёт, не нужна ли помощь. Натка тоже позвонила из Монпелье. И вот теперь ещё и Константинов.
Террористы!
Как будто я впервые отправляюсь в путь! Да если уж на то пошло, нет на свете более опытного и высокоорганизованного путешественника!
Стоило встать с чемодана, и его крышка сразу же приподнялась, а тряпки поползли обратно, как дрожжевое тесто из кастрюли. А на кровати лежали ещё два платья — забыла! Часы на смартфоне показывали какие-то невероятные цифры.
— Володя, мне некогда говорить, ужасно опаздываю! — крикнула я в трубку. — Всё ещё в гостинице!
— Ну, ты даёшь! Надо было выехать заранее, что ж ты так.
— Обалдеть! Точно! Какая верная мысль! — язвительно ответила я и снова села на чемодан, предварительно засунув в него два последних платья. Едва не сломала ногти — собачка молнии отказывалась двигаться, она упиралась так, словно её тащили на бойню.
— А вдруг ты попадешь в пробку?
— Действительно!
— Ты опять грубишь, — вздохнул Константинов. — И что с тобой происходит? Не понимаю. Ты ничего не объясняешь.
— Но это же элементарно! Я! Опаздываю! На! Самолёт!
Но мысленно проорала совсем другой текст:
У тебя! Есть! Любовница!
И к каждому восклицательному знаку в этой фразе я прилепила зверское ругательство. А к последнему — целых три. Но всё это молча, беззвучно.
— Набросилась на меня… Просто волнуюсь, как ты там… — обескураженно пробормотал Константинов. — Ладно, не буду отвлекать.
— Вот и чудесно! Сам-то уже вернулся?
— Вернулся, но опять уехал. В Нижний Тагил.
— Не очень далеко от дома.
— Тебя встретить в аэропорту?
— Если спрашиваешь, то не надо!
— Просто не уверен, что успею тут закончить.
— Ничего не придумывай, занимайся своими делами.
— Ладно, пока, — окончательно расстроился Константинов. — Приятного полёта, мягкой посадки.
— Спасибо.
Молния всё-таки застегнулась. Через мгновение я пожалела, что разговаривала с мужем так резко. Но разве он не сам виноват в том, что у меня нервы на пределе?
…Пробок не было, мы с Юмико быстро добрались до аэропорта. Я предлагала моему личному гиду не ехать, но милая японка настояла на пышных проводах. Похоже, ей не хотелось со мной расставаться. Сейчас Юмико прижимала руки к груди, вздыхала и выглядела взволнованной.
Я вспомнила о том, что окончание «ко» в её имени означает «ребёнок». Для японских женских имён это очень распространённый компонент. Но так как сейчас он считается немодным, Юмико могла бы от него избавиться и превратиться в Юми. Она этого не сделала, и правильно. Её милое «детское» имя очень ей шло.
Я не знала, позволяют ли нормы делового этикета нахваливать начальнику его подчинённую. Выполняя приказ руководства, Юмико превратила мою неделю в Японии в сказочный сон. Она не только была преданным экскурсоводом, но и внимательным, всё понимающим психотерапевтом. Поэтому я планировала донести до Такады-сан мысль, что он владеет настоящим сокровищем. Обязательно отправлю ему по почте благодарственное письмо. У меня есть бланки с золотой виньеткой — специально заказала в типографии, чтобы поощрять клиентов и деловых партнёров. Многие из них радуются как дети, получив от меня нарядный диплом, и даже вешают его в рамке над рабочим столом.
— Я скучать, — грустно сказала Юмико. — Очень-очень.
— Я тоже буду скучать, — призналась я. — Но у меня возникла одна идея. Давай ты приедешь ко мне в гости?
Юмико удивлённо заморгала.
— Россия? Гости? Лететь?
— Да, ко мне. У тебя же будет отпуск? Вот и прилетай.
— О-о-о… — восхищённо выдохнула Юмико, её глаза заблестели. Но она тут же сникла и покачала головой. — Нет, нельзя. Дорого, очень дорого.
— Неважно, я всё тебе оплачу. Сейчас есть прямой рейс — это так удобно. Ты только сообщи, когда собираешься приехать, и мы всё организуем. Тебе необходимо окунуться в языковую среду, тогда ты свободно заговоришь по-русски.
— Это мечта, — сказала Юмико. — О-о… Спасибо! Спасибо!
Я пристроилась в хвост очереди к стойке регистрации, и пока удалялась, лавируя по коридору из натянутых лент, моя чудесная маленькая подружка послала мне вслед два миллиона японских поклонов.
Я помахала ей рукой, ощущая странные спазмы в горле.
Что со мной?
Это Япония сделала меня такой сентиментальной?
