Ловко у неё получилось, ничего не скажешь. Когда я вернулась на место, она сидела в своём кресле, как приклеенная, словно даже и не вставала!
Почему именно на меня Валерия решила свалить свою вину?
Нетрудно догадаться. Она мечтала отомстить.
Вот уже более двадцати лет Лера не может простить мне греха далёкой юности. Я увела у неё Николая, и до конца своих дней она будет исходить желчью в мой адрес, а ещё — фантазировать, как сложилась бы её жизнь, если бы однокурсница не позарилась на чужое.
Но Лере повезло. Я свалилась на неё в Токио, да ещё и с обратным билетом на тот же самый рейс. Наши тайные желания совпали: мне хотелось полететь этим рейсом, чтобы посмотреть на Беату. Лера хотела, чтобы я летела вместе с ними, потому что отвела мне роль козла отпущения.
Вернее, козы.
Но лучше бы она подставила кого-нибудь другого. Я и так не особо покладистая и сговорчивая, а когда на меня пытаются повесить труп, и вовсе превращаюсь в фурию…
Получается, что Валерия совершенно точно знала о связи Беаты с Константиновым. Уж не она ли организовала в январе тот телефонный звонок, навсегда лишивший меня покоя? Лера видела антрацитовый «мерседес», подъезжавший к «Фармаконике» за блондинкой. Наверное, вычислила владельца по номерам. Если бы она не знала об этой интрижке, то идея повесить на меня убийство была бы лишена смысла. Не мог же посторонний человек, не знакомый с Беатой, вдруг отправить сексапильную блондинку на тот свет — просто так, ради развлечения. Конечно, нет. Лера понимала, что мой мотив перевешивает все остальные. Убить ненавистную любовницу — разве не об этом мечтает каждая обманутая жена?
Но как быть с мотивами самой Валерии? Если подумать, у неё их нет. Она мечтала, став коммерческим директором, уволить Беату. Зачем же лишать себя триумфа? Увольнение, прилюдное унижение вредной девицы доставило бы ей гораздо больше удовольствия.
Но мне понятно, что всё это — маскировка, версия для следователей. Наверняка, эту же сказочку Лера рассказывала и Геннадию Ивановичу, и его юному напарнику Антону.
Во-первых, никому не удалось бы уволить Беату. Она нашла специфический подход к генеральному директору «Фармаконики», поэтому обладала большой властью. И пока Беата оставалась драгоценной фавориткой короля, она сама вершила судьбы коллег.
Во-вторых, никто бы не назначил Леру коммерческим директором. И это самое главное. Высокий пост — то, ради чего она надрывалась долгие годы, то, о чём страстно мечтала, — уже уплыл от моей однокурсницы. Должность коммерческого директора стала бы яркой вершиной в Лериной карьере. Но тут появилась коварная блондинка, втёрлась в доверие к генеральному, используя физиологический рычаг влияния, и вуаля — пост коммерческого директора теперь отдадут Беате!
Какая жестокая несправедливость!
— Нет, вы только подумайте! — посмотрела я на Геннадия Ивановича. Тот продолжал выслушивать доводы пользу моей невиновности. — Валерия столько лет отпахала в компании. У неё ни семьи, ни детей, только работа. Конечно, она заслужила этот пост, она ради него, можно сказать, вывернулась наизнанку. И тут появилась выскочка Беата. Она удачно переспала с кем надо и отхватила куш в виде поста директора по маркетингу. Но и этого ей показалось мало! Ещё и выцарапала себе должность коммерческого директора. Это в двадцать-то восемь лет! Видимо, у генерального директора «Фармаконики» совсем снесло башню.
— Видимо, — задумчиво произнёс подполковник.
Его взгляд затуманился. О чём он сейчас размышлял? Представлял, что же особенного творила в постели Беата, если мужики от неё теряли головы и слетали с катушек?
Ох! Лучше об этом и не думать.
Если и Константинов побывал в этом раю…
Но я вдруг вспомнила, как в самолёте Мартецкий, разговаривая с Ядвигой, обозвал блондинку «самкой тюленя». Что ж, гораздо приятнее думать, что Беата была самкой тюленя, а вовсе не горячей штучкой…
— Но с чего вы, Елена, вдруг решили, что Беату назначат коммерческим директором?
— У Беаты в сумке вы найдёте листок, заляпанный чернилами, а на нём — майнд-мэп.
— Что? — скривился подполковник.
Никому не нравится признаваться в своей неосведомлённости.
— Интеллектуальная карта, карта мыслей. Рисунок такой.
— Вы серьёзно? — искренне удивился сыщик. — Это даже интересно! И что же собой представляет карта мыслей блондинки? «Чёрный квадрат» Малевича?
— Очень смешно. Ха. Ха. Ха, — с презрением отреагировала я, но тут же спохватилась, что нужно вести себя подобострастно. Ведь от подполковника зависит моё будущее. Где я его проведу — на Мальдивах или в колонии строгого режима? — Ах, Геннадий Иванович, как вы остроумны!
— И что там с этой интеллектуальной, прости Господи, картой?
— Там на одной из пиктограмм Беата написала: «Я — ком. дир.». Дальше идут подпункты: «наряд», «речь», «перестановки» и что-то там ещё, я не помню. Мы сейчас посмотрим.
— И из этого вы сделали вывод, что Беату назначат коммерческим директором? — фыркнул сыщик.
— Конечно. Иначе зачем бы она продумывала наряд и собиралась писать речь?
— Что за речь?
— В честь назначения. Валерия в самолёте, кстати, усиленно делала вид, что сочиняет то же самое. Видимо, в «Фармаконике» принято выступать с благодарственным словом — спасибо за доверие, почту за честь, не подведу, буду служить верой и правдой. И так далее… Интересно, а когда Валерия поняла, что должность от неё уплыла? Когда конкретно это произошло? Но вы сами её об этом спросите. Мне-то она не ответит.
— Хорошо, вы меня убедили. Идёмте.
37. Аэропорт Кольцово. Разоблачение
Мы прошли пару метров по коридору и очутились в маленьком кабинете с серой офисной мебелью, где обнаружили Антона, любителя пирожков с морковью, не подающего признаков жизни. Парнишка спал на стуле, скрестив руки на груди и склонив голову. Дыхание его было беззвучным. Рядом на столе я увидела Беатину сумку с крупными металлическими побрякушками. Содержимое сумки было скрупулёзно упаковано в прозрачные пакеты — каждый предмет отдельно — и пронумеровано.
Геннадий Иванович выудил из коллекции лист с чернильным пятном, разрисованный и исписанный рукой Беаты, и отыскал зелёный квадрат с надписью «Я — ком. дир.». Шикарная блондинка действительно готовилась занять высокую должность. Теперь подполковник обязан быть признать, что мои рассуждения не лишены логики. Пусть скажет: «Елена, вы потрясающе наблюдательны!».
Но он только хмыкнул. Затем потряс за плечо молодого коллегу:
— Антоша… Просыпайся… Антон! Да что же это?
— Ребёнок в отключке. Оставьте его, Геннадий Иванович, идёмте скорее.
— Рота подъём! — безжалостно гаркнул подполковник, и бедный юноша подскочил на стуле, испуганно вытаращив глаза. — Вставай, Антон. Давай быстренько организуй понятых, бери ноутбук и подтягивайся следом за нами.
