Вскинув голову, я встретилась взглядом с холодными, непроницаемыми глазами Германа. Мужчина слушал меня. Внимательно. Ловя каждое слово. Мне кажется, он и не умел по-другому. Если и делал что-то, то до конца, доводя до совершенства.
Я уважала таких людей. Искренне. Отчасти потому, что сама никогда не грешила особым усердием, отчасти из-за что, что люди по своей натуре существа эгоистичные и всегда стремятся к лучшему, хоть и сами никогда такими не станут.
Моя творческая натура была изменчива и до крайности шаловлива. Не раз мне приходилось страдать из-за нее, пересиливать, ломать себя, потому что другие ждали от меня прилежности и усердия. Потому что я постоянно должна была соответствовать. Сначала это были ожидания и требования родителей, потом и общества в целом. Я была кем угодно: дочерью, сестрой, дублершей, женой… Но никогда собой. И это тяготило…
— Очень трудно понять вашу семью, — вкрадчивый голос телохранителя пробил пелену грустных мыслей и замаячил вдали, подобно слабому лучику света, — почти невозможно. Да и зачем вам это? Вы ищите оправдания людям, которые этого не заслуживают. Конечно, у меня не было семьи, я не знаю, какой она должна быть. Мне это незнакомо. Зато я знаю, какой точно семья быть не должна. Лживой. Ложь убивает. Разрушает даже самые надежные строения. Проникает в фундамент, как плесень, и разъедает изнутри. Семья ваших родителей давно прогнила. Ее уже не спасти. Но в ваших руках ваша собственная, та семья, которую создадите вы сами. Думайте лучше о ней и о том, чтобы ваши дети никогда не узнали того, через что прошли вы с сестрой.
Я подняла глаза. Герман внимательно смотрел на меня. Некоторое время мы сидели в тишине, нарушаемой лишь звуком торопливых шагов персонала. Наконец, мужчина поднялся и, замерев передо мной во весь рост, дружески подмигнул.
— Не думайте о прошлом. Жизнь слишком прекрасна, чтобы тратить ее на грустные воспоминания. Лучше оглянитесь по сторонам. У вас есть все, что нужно для счастья, — с этими словами он кивнул в сторону лифта.
Я проследила за его взглядом и увидела Артема. Муж, улыбаясь, шел к нам. В строгом деловом костюме и белоснежной рубашке. Истинный хозяин жизни. Моей жизни…
Как же я его любила! Иногда я боялась силе собственных чувств. Казалось, человек просто не может быть настолько привязан к кому-то. Так, чтобы всецело покориться ему, раствориться в нем без остатка.
На моем пальце сверкало его кольцо — бриллиант столь изумительной чистоты и огранки, что порой я не могла оторвать от него глаз, точно он обладал какой-то магической силой. Символ того, что я больше не одна. И он не мог укрыться от внимания сестры.
Маша точно его заметила…
Холодок дурного предчувствия прошелся по моему позвоночнику, стирая улыбку с губ.
Что же я скажу ей? Как объясню…
Слезы снова выступили у меня на глаза.
— Олененок? — спросил Артем, обнимая меня. — Что-то не так?
Все… все не так. Почему каждый раз, когда я хочу стать счастливой, возникает какое-то новое препятствие? Почему все так? За что?
— Марин, скажи мне, от чего эти слезы? Что случилось?
— Я просто… просто счастлива, вот и все, — прошептала я, пряча лицо у него на плече.
Артем притянул меня к себе, целуя волосы, висок, стирая мокрые дорожки с щек и слегка покачивая из стороны в сторону. Я бы хотела навсегда остаться в этих объятиях. И чтобы не было никаких проблем. Чтобы ни одна преграда не стояла у нас на пути.
Осторожно подхватив меня под руку, муж отвел меня в комнату отдыха, где мы часто бывали прежде. Усадив меня в одно из мягких кресел, он вытащил из кармана носовой платок и вытер мне глаза.
— Лучше?
Я молча кивнула.
— Вот и хорошо, — Артем присел передо мной на корточки и взял мои холодные руки в свои. — А теперь рассказывай, почему ты плакала, — наклонившись, он провел губами по моей ладони. — Хватит с нас тайн.
Я подняла голову и посмотрела на него.
— Маша… — наконец, я заставила себя заговорить. — Она пришла в себя.
— Так это же замечательно! Значит, скоро можно будет провести пересадку, и мы вернемся домой.
Домой…
Это слово ранило в самое сердце.
А есть ли он у меня?
Я сделала медленный вдох.
— Я… я боюсь, Тем. Мне очень страшно…
Артем нахмурился. Между его густых темных бровей залегал глубокая складочка.
— Маша ведь не знает ничего… про нас, про маму с папой… — мой голос предательски задрожал, в глазах снова заблестели слезы. — Она возненавидит меня. Никогда не простит… Боже, что мне делать?
Артем резко встал и, подхватив меня на руки, усадил на свои колени и крепко прижал к себе.
Его горячее дыхание коснулось моего виска, твердые губы проложили цепочку поцелуев до самых губ.
— Марина. Моя маленькая глупая девочка. Как же ты любишь драматизировать.
— Но это правда! Маша должна была стать твоей женой, она хотела этого, готовилась, а теперь…
— А теперь моя жена — ты. И я люблю тебя, дурочка. Слышишь меня?! Люб-лю, — повторил по слогам. — Так что хочет она этого или нет, нравится ей это или не нравится, но Маша должна это принять!
Артем поцеловал меня. Долго и жадно, будто клеймил своей печатью, присваивал и ставил перед фактом:
«Его. Только его. Не отпустит».
Глава 22
Марина
Следующие несколько недель были подобны стремительному водовороту красок и событий. Деловые поездки мужа, многочисленные светские мероприятия, работа над новой серией книг для подростков. Все мои дни были расписаны буквально поминутно, чему я радовалась искренне и от всего сердца. Работа и семейная жизнь поглотили меня с головой, не оставив ни секунды на меланхолию и мысли о прошлом.
Я рассказала сестре о нас с Темой почти сразу же. Никогда еще правда не давалась мне так тяжело! Сердце разрывалось, душа горела от вида ее метаний. Маша не желала меня слушать. Она кричала, обвиняла меня в предательстве, словно я специально взяла и полюбила его, ей назло.
— Как ты могла, Марин?! — еще долго ее слова не выходили у меня из головы. — Ты ведь знала, как он мне нужен. Знала и все равно забрала его у меня. За что? Что плохого я тебе сделала?!
— Ты, правда, так думаешь? По-твоему я могу так с тобой поступить?
— Ты уже это сделала! Ты специально его соблазнила, потому что всегда мне завидовала. Всегда! Я же знаю, как ты меня ненавидишь. Тебе не нравилось, что родители любят меня больше, а на тебя им плевать! Вот и с Артемом так же. Он в меня влюбился! Меня позвал замуж! Но ты и его отобрала у меня. Предательница! Ненавижу! Ненавижу!
— Прекрати сейчас же! Что ты такое говоришь?
