Члены жюри попробовали мое блюдо и остались довольны. В этот раз все участники получили по три балла, и Морави угрюмо посмотрел на зрителей: было ясно, что его участие в конкурсе подошло к концу. Саллеви приблизился к нему, сделал почти трагическую паузу и негромко произнес:
– Очень жаль, но сейчас нам придется проститься с вами, господин Морави.
Морави понимающе кивнул. Саллеви махнул помощникам – они понесли подарки от спонсоров. Морави получил большой сертификат на ремонт своего ресторана от строительной компании, просто грандиозный набор дорогой кухонной утвари и чек на новые печи – он довольно улыбнулся и, поблагодарив всех за поддержку, сообщил:
– Завтра я готовлю красные стейки! Всем добро пожаловать!
Гранд-майор Сардан негромко сообщил сослуживцам, что после этих стейков им придется держать задницу в руках, торопясь в гальюн: дескать, уже был опыт. Его слова потонули в громе аплодисментов, и я услышала, как Фуг едва уловимо проговорил:
– Тебе конец, рыжая дрянь. Я тебя уничтожу.
Я одарила его своей самой очаровательной улыбкой и ответила:
– Попробуйте.
Тем временем Морави уволок свои подарки, и к Саллеви вышел высоченный человек в дорогом деловом костюме и с таким ярким галстуком, что было больно смотреть. Они обменялись рукопожатием, и Саллеви произнес:
– Дамы и господа, позвольте представить вам Энцо Арнутти, президента и генерального директора главного королевского центра по производству артефактов! Уважаемые участники, прошу вас выйти к нему.
Я заметила, что Глория испуганно схватила Фьярви за руку. Арнутти широко улыбнулся, и из его ладони вдруг выскользнул золотой шарик – сердито зажужжав, он описал круг над Коровьим лугом, и Арнутти весело сообщил:
– Я очень рад хоть чуть-чуть прикоснуться к такому замечательному мероприятию, как ежегодный кулинарный конкурс Келлемана! Сейчас я хочу разыграть между участниками один из наших артефактов. Дамы и господа! Прошу поднять руки тех, кто за господина Фуга!
Руки зрителей взметнулись вверх, и шарик зажужжал, подсчитывая голоса. Когда его жужжание прекратилось, Арнутти сказал:
– Кто за госпожу Азору?
Орочья Десятка поднялась, вскинула руки к небу и энергично затопала. Поднялись Фьярви, Глория и Конрад, замахали руками Дархан и мальчишки – я видела, что почти все жители Келлемана голосуют за меня. Даже Морави, который с важным видом рассматривал подаренное, кашлянул в кулак и поднял руку. Жарик закончил жужжать, поплыл к нам и остановился над моей головой.
– Поздравляю госпожу Азору Эрикссон! – воскликнул Арнутти, и Коровий луг накрыло радостными возгласами и аплодисментами. – Любой артефакт из нашего каталога теперь ваш!
Фьярви
После того, как все поздравления закончились, аплодисменты стихли, а зрители принялись набивать животы вкуснятиной, я отозвал Саллеви в сторонку, усадил за удачно освободившийся столик и поинтересовался:
– И как же ты заманил этого Арнутти в Келлеман?
Я был рад. Очень рад. Вернее, радость это слишком блеклое слово для того чувства, которое сейчас меня наполняло. Азора, Глория и прадед уехали домой – каталог в руках моей жены был открыт на странице с артефактом, способным исправить внешность, и я видел, как горят от счастья глаза Глории. Да, можно смириться со своей раной и жить с ней дальше, можно даже забыть о ней, но вернуть себе себя – это было бесценно. Арнутти сказал, что заказ будет доставлен через четыре дня, и я видел, что Азора и Глория счастливы.
И мне теперь не придется продавать «Вилку»! Моя жизнь останется при мне, а я буду ее полноправным хозяином, как раньше.
– Ну а чего бы не заманить? – ответил Саллеви вопросом на вопрос, вздохнул и признался: – Слушай, ну давай серьезно, мы все уже почти родня. Я никогда не забуду, как ты вез меня на санках. И как с крыши снимал, тоже не забуду. Можно было бы просто так подарить вам эту вещицу, но сам понимаешь, какие разговоры начнутся.
Я понимал. Людям только дай почесать языки – такие дорогие подарки не делаются просто так, а значит, Азора чем-то отблагодарила Саллеви. А чем женщина может отблагодарить мужчину? Вот то-то же. Нет, такого нам не надо.
– И ты купил нам артефакт, но обставил все так, словно это подарок от спонсора, – произнес я. Саллеви кивнул и махнул официанту – тот подбежал к нам с подносом. Цесарка в вишневом соусе действительно была хороша.
– Совершенно верно. Я не остался внакладе, не волнуйся. Королевский центр по производству артефактов получил потрясающую рекламу. Но! – Саллеви поднял указательный палец к небу. – Азора об этом не знает, так что сделай милость, ничего ей не говори.
Я понимающе кивнул. Почти все зрители сочли Азору достойной такого подарка – и я видел, как она была счастлива, когда все новые и новые руки поднимались вверх, выбирая ее. Она добилась того, о чем мечтала всю жизнь, она занималась тем, чем хотела, и у нее получалось.
А теперь к ней и Глории вернется их красота, и все прошлое останется в прошлом. Мы будем жить дальше, и я обязательно сделаю все, чтобы наша новая жизнь была счастливой.
– Так что документы на продажу «Вилки» можешь отправить в печку, – Саллеви отправил в рот кусок цесарки, промурлыкал что-то под нос и мечтательно прикрыл глаза. – Я буду приезжать к вам как гость, а не как хозяин. Ты, говорят, берешь нового повара?
– Беру. Толковый паренек, мне нравится, как он готовит.
Саллеви понимающе кивнул.
– Я буду очень рад, если Азора все-таки приготовит что-нибудь лично для меня, когда я приеду в следующий раз. Ну что? За красоту?
Я бы выпил чего покрепче по этому поводу, но пить в присутствии бывшего алкоголика – это самоубийство. Поэтому мы заказали по большой кружке кофе с шоколадом, и я поинтересовался:
– Слышал о том, что Эленвер во всем сознался?
Саллеви кивнул.
– Да, об этом все говорят. Прокурор будет просить для него не меньше пятидесяти.
– Пустяк для эльфа, – заметил я. – А приятели из Благословенного края не станут добиваться перевода и суда на родине?
Саллеви выразительно завел глаза к небу.
– Ты удивишься, но нет. Эльфам ты нужен только в славе и богатстве. Когда у тебя неприятности, они быстренько забывают твое имя.
Я прекрасно знал эльфийскую натуру и искренне удивлялся тому, что Саллеви оказался другим. Наверно, количество выпитого за жизнь так на него повлияло.
– Я очень рад, дружище, что ты не такой, – искренне сказал я. – Спасибо, что помог моей семье, я никогда этого не забуду.
Саллеви смущенно улыбнулся.
– А я рад, что мы можем называть себя друзьями, – ответил он. – Ты настоящий друг, Фьярви Эрикссон, и хорошо, что мы оба достойны нашей дружбы.
Несколько минут мы сидели молча – о чем еще говорить, когда все сказано? Я вспоминал тот день, когда впервые увидел Азору и Глорию возле «Вилки и единорога». Тогда они показались мне ледяными и равнодушными, полными непередаваемого презрения – как, в общем-то, и полагается эльфийкам. И как же хорошо, что все это было лишь маской, за которой они прятались от мира!
