Проводив нотариуса, Коннор обернулся к Эмме и сказал:
– Ну что? Ты убедилась, что я держу слово?
Эмма смогла лишь кивнуть. Она до последнего не верила, что Коннор не шутит. Брать ее столько раз, сколько потребуется, а затем выбросить прочь – вот это было в его духе. Но отдать дом – нет, это явно было не в его духе.
Эмма почувствовала, как что-то двинулось в ее душе, заставляя смотреть на Коннора по-другому. Теперь перед ней был не просто мужчина с дрянной репутацией, а человек, который мог быть благородным не случайно, по прихоти, а из свойств души.
– Отлично, – Коннор обнял Эмму, легонько куснул за ухо. – Отлично, продажная женщина. Я съеду после того, как магия вернется. Не в моих привычках кого-то отягощать собой.
По запястью мазнуло огнем: Эмма опустила глаза и увидела красную дымящуюся нитку, которая охватывала ее руку. Мгновение – и нить втянулась под кожу так быстро, словно ее и не было.
– Что это? – Эмма освободилась из объятий Коннора, испуганно глядя на него. Коннор презрительно усмехнулся.
– Небольшой артефакт, который тебя привяжет к дому, – ответил он, и в его голосе зазвенел лед. – Захочешь уехать дальше поселка – и твоя рука начнет гнить. Мне тоже нужны гарантии, а верить кому-то на слово – уж прости, я не такой дурак.
Эмма почувствовала, как задрожали губы. Что, ну вот что она должна была делать по мнению Коннора? Спать с ним, быть милой и ласковой, а потом получить пинка и умереть где-нибудь в нищете и голоде? Этого он от нее ждал?
«Он просто не привык, что женщина ставит ему условия, – подумала Эмма. – Он всегда устанавливал правила игры сам, и теперь пытается меня ранить».
Ей снова сделалось не по себе, но Эмма чувствовала, что все сделала правильно.
Она потеряла честь. Она должна была думать о будущем – своем, а не Коннора Осборна.
– Что ж, – сказала она. – Хорошо. Надеюсь, ты снимешь его, когда вернешь магию?
Коннор взял руку Эммы, церемонно поднес к губам – у Эммы зазвенело в груди.
– Разумеется. Зачем тебя мучить? – сказал он.
Эмма хотела было ответить что-нибудь колкое, но в это время в гостиную заглянула Кварна – бледная и испуганная. Судя по выражению ее лица, случилось что-то ужасное.
– Милорд, миледи, – промолвила Кварна едва слышно. – Там, возле пруда… Он там лежит.
– Кто лежит? – нахмурился Коннор. Кварна прошептала что-то невнятное и постучала по вискам, словно это могло помочь.
– Фейери, – ответила она. – Там, в кустах. Он… он мертвый.
И это было второй темой для разговоров и пересудов.
Первым делом Коннор вызвал полицию и, не дожидаясь прибытия шефа Брауни, отправился со слугами к пруду. Эмма поспешила за ним: у нее из головы не шел тот облачный конь без всадника.
Кто убил фейери? Почему жители холмов не забрали своего мертвеца? Будут ли они мстить за него?
Вопросов было больше, чем ответов.
– Как можно убить фейери? – спросила Эмма. Коннор пожал плечами.
– Должно быть, можно. Они ведь не бессмертные. Правда, я не слышал, чтобы у кого-то это получилось.
Мертвый фейери лежал в дальнем углу сада возле пруда – похожий на огромную серебристую рыбину, выброшенную из воды. Слипшиеся от крови волосы разметались по траве, посеревшее лицо было торжественным и строгим, праздничная одежда теперь напоминала рубище. Эмма подумала, что вчера во всех фейери был свет – а теперь он погас, и осталась лишь мертвая плоть. Слуги старались держаться в стороне, испуганно перешептывались и не убирали рук от висков.
Коннор деловито обошел мертвеца, присел рядом на корточки, приподнял одну из прядей. Осмотрелся, отряхнул руки и сказал:
– Его убили не здесь. Сюда просто принесли и бросили.
Вдалеке показался один из слуг – за ним быстрым шагом следовал шеф Брауни, придерживая шляпу.
– Почему не здесь? – спросила Эмма.
– Крови было бы больше. А земля под ним сухая. Ударили по голове, – Коннор занес руку, показывая, как все было, – потом уже притащили к пруду. И убили его… – он прищурился, глядя в небо. – Убили его свои. Тут больше нет следов.
Шеф Брауни подошел, обменялся с Коннором рукопожатием и с искренней радостью произнес:
– Как же хорошо, что вы приехали!
Коннор улыбнулся – Эмма невольно заметила, что признание шефа обрадовало его.
– Не боитесь замарать ручки о столичную дрянь? – осведомился он. Шеф Брауни завел глаза к небу.
– Оставим бабьи предрассудки глупым бабам, – сказал он. – Пусть себе чешут языками, если больше заняться нечем. А я очень рад, что сейчас рядом со мной знаток и специалист. Окажете помощь следствию, господин Осборн?
– Сочту за честь, – ответил Коннор и быстро пересказал все, что уже успел понять после осмотра тела. Эмма невольно залюбовалась им: профессионал, который выполняет свою работу, всегда привлекает – а Коннор был профессионалом.
– Значит, подбросили, – задумчиво проговорил шеф Брауни, не сводя взгляда с серебристого мертвеца. – Но кто? И зачем?
Коннор усмехнулся.
– Я не знаю, кто, – ответил он. – Но скажу точно: меня хотят представить виновным. Не перед людьми, перед фейери, – Коннор с усилием сжал переносицу и нехотя добавил: – А потом убрать. Вот в чем дело.
Глава 4
Шеф Брауни понравился Коннору. Этакий старый служака, похожий на бульдога – если у бульдогов, конечно, бывает огненно-рыжая шевелюра и трубка в зубах. Несмотря на то, что Брауни всю жизнь провел в Дартмуне и окрестностях, он был профессионалом своего ремесла, который не уступал столичным. И то, что он достойно оценил изгнанного советника следственной магии, почему-то обрадовало Коннора.
Когда он понял, что это именно радость, ему стало грустно. Вот, дожил до того, что счастлив от похвалы в деревне. Скоро будет пить с конюхами.
– Что будем делать с телом? – поинтересовался он. По протоколу нужно было провести вскрытие, но Коннор понятия не имел, кто в этом захолустье может взяться за такое. Резать фейери – это нужна особенная смелость. Брауни пожал плечами: он пребывал в растерянности, но старательно это скрывал.
– Давайте еще раз осмотрим рану, – предложил Брауни так, словно перекладывал ответственность на Коннора. Тот кивнул и, присев рядом с мертвым фейери, перевернул его на живот.
Ударили знатно. Тонкий венец из переплетения серебряных нитей вмялся в рану, из бурого месива выглядывали потрескавшиеся жемчужины. Коннор махнул рукой слуге, приказал принести воды и какую-нибудь тряпку. От фейери веяло холодным травянистым запахом, и Коннор невольно подумал о том, что осень не за горами.
– Свои убили? – осведомился шеф Брауни, когда Коннор стер засохшую кровь. – У них в моде такие металлические шары на цепочке, с шипами.
