В локоть моей второй руки вцепился Водянов. А замыкал наш паровозик алабай Учёный. Так и шли, наблюдая как вокруг нас оживает лес: моргают глазками кусты, улыбаются деревья, хохочут листья. Окружающее плыло перед глазами. Кажется, я даже что-то говорила, но при всём желании не могла осмыслить, что именно. А потом наступило мутное похмелье. Заболела голова, к горлу подкатила тошнота. Кажется, мы прошли прилично, потому что за время странных метаморфоз успело стемнеть.
— Тяжело, — пожаловался Водянов, схватившись за голову.
— Уже недалеко, — русалка отпустила мою руку и указала на стелющуюся под ногами тропинку.
Похоже, здесь часто бывают люди, потому что на утрамбованной земле виднелись отпечатки ботинок.
— Спасибо, — кивнула я, и тут же схватилась за виски.
Девушка сочувствующе улыбнулась.
— В селе есть знахарка, она вам поможет.
— Спасибо, красавица, — Водянов протянул русалке руку, довольно косясь на её скрытую длинными волосами грудь, и тут же схлопотал от меня подзатыльник.
— Хватит пялиться, извращенец.
— Ты же смотришь, — возмутился он.
— Я девочка, — и показала ему язык.
Захихикав, русалка помахала нам ручкой и пошла по дорожке обратно, в сторону своего пруда. Мы остались одни. Но хоть в относительно трезвом состоянии. По крайней мере, рога Водянова исчезли, и мы снова были в компании манула и аспида.
— Она сказала, уже близко. Идём, — я поплелась дальше по тропе.
Остальные устало последовали за мной. Шли прилично. Не знаю, сколько прошло времени после приёма галлюциногенов, но после протрезвления часа два точно. Глаза слипались от усталости, ноги с трудом передвигались после бессонной ночи и беспокойного дня. Ещё и пустой живот выл от досады, требуя подпитки. Одному аспиду было хорошо, он тихо дрых, расположившись на плечах Владика. Пейзаж вокруг не менялся. Кусты, деревья, растительность, муравейники. Так что мы начинали клевать нашими попаданскими носами. Но дрёма развеялась в один миг, когда пространство леса прорезал грозный рык. Мы резко остановились, настороженно оглядываясь.
Под треск кустов на дорогу выбежало настоящее чудовище. Чёрная шерсть топорщилась. Из зубастой пасти стекала слюна. Налитые кровью карие глаза смотрели свирепо. Животное приподнялось на задние лапы, зарычало и вновь рухнуло на четвереньки.
— Светка, — Владик выступил передо мной, что-то зашептав под нос.
— Кот, делать что? — пропищала я от испуга.
Буквально замерла от ужаса и боялась просто свалиться от бессилия. Понимала, что бежать бессмысленно. Ведь видела, насколько он быстр.
— Это василеск, — предупредил нас Учёный, подлезая мне под юбку. — Надо встать в слепую зону, он ничего не видит перед носом. Ах, да, и надо смотреть ему в глаза.
— Ты не путаешь его с кроликами? — засомневалась я, наблюдая как животное ведёт короткими ушками с кисточками.
— Нет, я же Кот Учёный, — пропыхтел манул.
Аспид соскользнул с плеч Владика и тоже нырнул под моё платье. Тут чудовище в два быстрых прыжка приблизилось. Мокрый нос дёрнулся, когда он гулко втянул воздух, оценивая запах будущей еды. То есть нас!
— Нет у него слепой зоны, — вынес вердикт Владик.
— Только в глаза ему не смотри, — я вцепилась в плечи парня, просто не представляя, что делать дальше.
— Поздно, — прохрипел Водянов.
Как мне показалось, обречённо. Животное взревело от гнева, занесло когтистую лапу для удара. И ту же её опустило. Перед Владиком засиял голубым светом водянистый щит. Когти ударили по нему. В стороны брызнули капли воды. Водянов рухнул на землю передо мной. А я осталась без опоры, в полуметре от чудовища.
— Помогите! — закричала я во всё горло.
И всё вдруг изменилось. Монстр заревел, но не пытался напасть, он забегал вокруг меня, настороженно оглядываясь, будто почувствовав опасность. А потом подскочил ближе, сцапал меня лапами, плюхнулся на попу и прижал к своей широкой груди. Я утонула носом в густой шерсти и задёргалась, пытаясь развернуться.
— О, так он из лесных же, — обрадовался Кот.
Укрытие в виде моей юбки исчезло, и они с аспидом остались стоять возле подскочившего на ноги Водянова.
— И что это значит? — уточнила я, поморщившись, когда шершавый язык скользнул по моей макушке. — Вопрос снят с повестки дня. Спасите…
— Ты ему понравилась, — усмехнулся Водянов.
— Я уже поняла, — проворчала, когда язык монстра вновь пробежался по моей макушке.
Мохнатик явно не дружил с зубной щёткой, но всё лучше знакомства с его клыками.
— Ко-от, что происходит?
Манул дискредитировал своё звание «учёного», но больше не у кого было спрашивать про особенности этого странного мира.
— Вы же оба лесные, на короткой ноге, — Кот подобрал с земли свой монокль и принялся его протирать лапкой. — Только странно, ты вредить способна, как домовая, но общаешься с лесными.
— Странные у вас деления. А универсальной я не могу быть?
— Можешь, он вот тоже редкий, — манул указал на жмущегося к нему аспида. — Воздушный змей, но огнедышащий.
— Светка, раз вы подружились, попроси его нас до села отвезти, — высказал гениальную идею Владик.
— Хм, — я с сомнением присмотрелась к Чудо-юду. — Нам в село надо к знахарке. А мы устали. Отравились. Поможешь?
Зверь задумался и через некоторое время кивнул. Обрадованная установившимся взаимопониманием, я объявила ему, что от него требуется. И через пять минут мы уже неслись в сторону села на спине мохнатого помощника. Я правила, передо мной сидел Аспид. Водянову и Коту достались места позади. Но они не жаловались, ведь теперь не приходилось тащиться на своих двоих. Или на четвереньках в случае Учёного.
Село Благодатное показалось через полчаса. Среди деревьев замелькали дома. Все деревянные, построенные из бруса, с разномастными крышами. В небо из печных труб поднимался дым. С Чудом, как я ласково его назвала, мы попрощались заранее, чтобы не пугать жителей. Потому до места отправились пешком. Село огораживал невысокий забор. Главный вход охраняла стража города: обычные на вид люди в потёртых кожаных нагрудниках. Оценив наши красные физиономии, они посмеялись, потом посочувствовали нам, когда услышали краткую историю побега из Арреи, и отправили к знахарке. Даже проводили. Оказалось, тут часто появляются беглецы. К такому привыкли. Как и привыкли помогать. Так что до дома знахарки мы добрались благополучно. Судя по покосившемуся крыльцу и облупившейся краске забора, жила она одна, без мужчины. В чём мы и убедились, когда постучались в дверь.
— О, новенькие, — усмехнулась женщина.
Невысокая, с ехидным взглядом чёрных глаз. На лбу и в уголках глаз обозначились морщины. Тонкие губы кривились в лёгкой усмешке.
