— Но…
— Снова не чувствую, — сжав ладонь в кулак, он отдёрнул её. В лазурном сиянии глаз блеснули злоба и отчаяние. — Скажи, Светлана, зачем мне отпускать свою невесту? Зачем отпускать ту, что снова делает меня живым?
— Делает живым, — повторила я, пребывая в прострации.
Слова звучали бы романтично, если бы не их истинный смысл. Драган не хотел отпускать меня в мой мир. И сейчас он ничего не чувствовал. Разве что злость. А, значит, может не работать и моральный компас.
— Если дверь работает, я схожу домой. Ненадолго, — предложила дрожащим голосом.
— Я не могу так рисковать, — медленно покачал он головой. — Владислав предупредит твоих родных.
— Но как же… Они же волнуются.
— Навестишь их позднее, — потянувшись ко мне, он взял меня за руку.
— Когда позднее? Навестишь? — растерянность проходила, сменяясь злостью.
— Навестишь после свадьбы, — подтвердил он, снова безэмоционально, сухо.
Действительно, ничего не чувствовал. А я очень даже чувствовала, как закипаю внутри и готова забыть про субординацию, чтобы проехаться по морде одного слишком наглого и самоуверенного царя.
— Ты же понимаешь, что так нельзя? Такими методами согласия на брак не добиваются.
— Я Лесной царь, Столп. Согласие не обязательно, но желательно, — ровно ответил он, будто мы не коснулись темы совместного будущего.
— Ты сейчас серьёзно? — я попыталась вырвать руку из его хватки, но не преуспела.
Драган наоборот привлёк меня ближе. Пространство вокруг нас зарябило, и через мгновение мы находились уже не в кабинете царя, а в другом помещении. Спальне, оформленной в нежно-розовом и бежевом цвете.
— Покои моей невесты. Твои, — сообщил он, наконец отпуская.
— Драган, не смей…. — но он не стал дослушивать мою речь и испарился.
Отличный способ уходить от неприятного разговора и сотрясения мозга, надо бы тоже научиться.
— А ну вернись! — рыкнула я и понеслась пышущей яростью фурией к выходу.
И на полном ходу налетела на дверь. Она оказалась заперта! Как и все окна. Те ещё рябили каким-то непроницаемым барьером. Видимо, на случай, если я решу пробиваться с боем. А я как раз дошла до нужной кондиции. За неимением ничего более грозного, схватила подсвечник и носилась с ним по комнатам. В конце концов, не может же он оставить меня тут прямо до свадьбы. Скоро появится, тогда я ему и настучу по наглой башке.
Он действительно появился. Когда я уже перебесилась и просто сидела на кровати, пыхтя от негодования. Драган материализовался по центру комнаты. На этот раз он предстал без пиджака, в синего цвета рубашке. Волосы были распущены и спадали на плечи. Глаза смотрели безучастно.
— Ты…. — перехватив поудобнее своё средство вправления мозгов, я подлетела к царю. — Сейчас же выпусти меня!
— Тогда ты уйдёшь, — он обратил ко мне тусклый взгляд лазурных глаз. — В этом нет смысла. Я не почувствую боль, — и указал на подсвечник в моей руке.
Моя ярость тут же поутихла. Во-первых, он не боится, а во-вторых, будто и не пытается защититься. Потому что ему не будет больно. Он вообще ничего не чувствует.
— Почему… так? — я растерянно указала на него. — Почему чувства то приходят, то уходят?
— Я могу рассказать, — вкрадчиво предложил он, чуть приблизившись. — Но это опасная тайна. А ты уже раз меня обманула.
Упрёк достиг цели. Мне было грустно от того, что пришлось скрывать истинные причины нашего появления в доме Драгана.
— Я правда хочу помочь, — пробормотала, опуская подсвечник. царь всё равно не бежит в попытках спасти черепушку… — Но и хочу вернуться домой.
— Ты мне нужна, — он слегка качнул головой.
— Тогда колись. Рассказывай, что с тобой такое, — я скрестила руки на груди, прямо заявляя о своём нежелании идти у него на поводу.
— Пойдём к цветку, — он приглашающе протянул мне руку.
Непроницаемый взгляд Драгана не мог подсказать, к чему он в итоге пришёл.
— Пошли, — отбросив подсвечник на кровать, я вложила свою ладонь в его.
Продолжать сидеть запертой в покоях не хотелось, да и любопытство поднималось через пелену злости.
Пальца Драгана мягко обхватили моё запястье, он острожно притянул меня к своей груди, положив вторую ладонь мне на поясницу. Мир почти привычно зарябил. Мы оказались перед входом в сад.
— А сразу нельзя к цветку?
— Даже мне нельзя. Защита, — пояснил он, потянув меня вглубь сада.
Солнце за время утренних событий успело достигнуть зенита и начало путь к закату. Дул безмятежный ветерок. А в душе моей клубились сомнения наравне с нетерпением. Я пыталась расспросить Драгана, но он молчал. Молчал он и когда мы достигли закрытой зоны сада, скрывающей цветок. Здесь же разговоры отошли на второй план. Клумба вновь покрылась сорняками, цветок увял. И я ринулась на его спасение, ведь понимала, он как-то связан с состоянием Драгана.
царь тоже ко мне присоединился. Как и в прошлый раз он создал инструменты и лейку. Мы в молчании выдрали сорняки, разрыхлили землю, смешав её с перегноем. После чего полили весьма оживший цветок. Я погладила нежные лепестки, отмечая, как их сияние постепенно усиливается. Драган тоже коснулся голубых бутонов, но лишь мельком. Кончики его пальцев скользнули по тыльной стороне моей ладони, поднялись по запястью к локтю и выше, к плечу, вызывая целый рой мурашек в теле. Я поёжилась и отступила от царя. На этот раз он не стал меня удерживать.
— Я хочу попросить прощения, — совершенно внезапно заявил он, пристально глядя в мои глаза. — Тогда мне казалось… цель оправдывает средства. Сейчас я осознаю, что напугал тебя и обидел.
— Очень напугал и обидел, — подтвердила я ворчливо, но внутренне вздохнула с облегчением.
Вернулся мой Драган, мужчина, что заставляет сердце биться чаще не в настороженном ожидании беды, а в предвкушении ярких мгновений. Он понимает, что нельзя принуждать девушку, и уж тем более запирать её.
— Я попытаюсь загладить свою вину, — впервые с момента, когда стала известна правда, на его губах появилась улыбка.
Знакомая, будоражащая. Он что-то задумал. И это что-то в очередной раз заставит меня мямлить и краснеть.
— Простого «прости» будет достаточно.
— Я уже извинился, — ухмыльнулся он, чуть опустив голову, отчего тени заиграли в мужественных чертах. — Важнее, чтобы ты меня простила.
— Я уже… — заверила его и тут же осеклась, напоровшись на хитринку в глубине голубых глаз.
Может, он этого и добивался? Хитрец…
— Я рад, — теперь он без зазрения совести сократил расстояние между нами.
Сильные ладони легли на мою талию. Макушку защекотал прерывистый вздох.
