– Я в курсе. Меня уже просветили о зданиях, поставленных на учет как исторические или архитектурные памятники, – нервно скрестив руки, я снова покосилась через плечо. «Стоит ли сказать этой грымзе о том, что здесь скоро появится Примадонна Реставрации? Или я лишь наврежу самой себе?» – подумала я. И вслух заявила: – Я пока еще не знаю, как поступлю с поместьем. Мое решение зависит от того, что скажут мне консультанты.
– Гм-м, – поджала губы миссис Стоунбридж, и пятна помады в кисетных морщинках стали заметней. – Поживем – узнаем. Мне неприятно видеть Розмер в запустении.
– Мне тоже.
Голубые глаза женщины, поблекшие с возрастом, остановились на моем лице с нескрываемой неприязнью.
– Вы похожи на свою бабку.
– Мне уже об этом говорили. Вы ее знали?
– Да, – уперев в пояс сжатую в кулак руку, миссис Стоунбридж отвернулась.
«Что ж, все ясно…»
– А вы не расскажете мне об Аптекарском огороде? Я тут жду одну знакомую, но она пока не появилась.
На мою просьбу откликнулась другая женщина – более доброжелательная и молодая с виду, в блузке в красный горошек.
– Я покажу вам его, леди Шоу!
Миссис Стоунбридж кивнула:
– Мне пора ехать на собрание. До свиданья! Уверена, что мы еще увидимся.
– Приятно было познакомиться, – сказала я и одарила ее своей самой ослепительной улыбкой.
Женщину, вызвавшуюся побыть моим экскурсоводом, звали Энн Чоп. Аптекарский огород оказался не только старым, но и старомодным. От него веяло Средневековьем. Тысячелистник и рута, пупавки и левкои – все эти растения росли на аккуратных грядках с четко очерченными геометрическими формами. Их границами служили узенькие бордюры из низко постриженного самшита.
– Полагаю, оригинальных растений здесь не сохранилось.
– Конечно, нет. Все это много раз саживалось-пересаживалось. Но мы опираемся на карты, составленные монахами в 1298-м году.
Я уставилась на провожатую:
– В 1298-м году? Это просто невероятно!
– Это замечательно. Правда, в нашем клубе садоводов есть только копии, а подлинники хранятся в музее Шрусбери. Там чудесное собрание материалов по средневековым садам, если вас это интересует.
– Спасибо. Честно говоря, мне придется сначала изучить кое-что другое, но я признательна вам за рекомендацию.
– Не сомневаюсь, – улыбнулась Энн Чоп.
Гудок клаксона заставил нас обеих обернуться. На проселочной дороге показался новенький, сверкающий, вишневый «Ленд Ровер» с женщиной за рулем. Решив, что это Джокаста Эдвардз, я помахала. И она тоже махнула мне рукой из окошка. Когда она остановилась и вылезла из машины, Энн Чоп тихо взвизгнула:
– Это что – Примадонна Реставрации?
– Думаю, она самая.
– Вы не будете возражать, если я с ней познакомлюсь? Она приехала посмотреть дом? Ой, какая она высокая, правда?
«Не менее шести футов», – прикинула я, когда Джокаста устремилась к нам с телеоператором на хвосте. Темные волосы женщины равномерно колыхались у загорелых плеч; одежда на ней была в сельском стиле, но дорогая: скромная блуза, юбка с разрезами и высокие сапоги на низком каблуке. Джокаста выглядела готовой к длительной пешей прогулке.
А еще она обладала той внешностью, что позволяла выглядеть образцово на камеру – широкий рот; прямой, четко очерченный нос и проницательный взгляд темных глаз, который она сразу же зафиксировала на мне.
– Леди Шоу? – протянулась ко мне рука. – Джокаста Эдвардс. Счастлива познакомиться с вами!
– Ох, пожалуйста! Зовите меня просто Оливией! А это – Энн Чоп; она показывала мне Аптекарский огород. Он под опекой клуба садоводов в Сент-Айз-Кроссе.
– Я – ваша фанатка, – призналась Энн. – Смотрю все выпуски вашего шоу. Мой любимый сезон «Замок Терлингтон».
– Да, это была удачная программа. Это здорово, когда все получается, правда?
– Да.
– Спасибо, что обратились ко мне, дорогая. У меня сердце разрывается, когда эти старые английские гнезда не удается спасти. Так что я постараюсь сделать все, что в моих силах, – пожав руку Энн, Джокаста умышленно развернулась так, чтобы представить меня своему оператору – мужчине под тридцать, с взъерошенными русыми волосами и короткой бородкой битника. – Это Йен. Если вы не против, он будет снимать нашу встречу. Чтобы у нас уже был какой-то материал на тот случай, если мы решим посвятить передачу вашей усадьбе. Хорошо?
На мгновение я засомневалась: а хорошая ли эта идея? Может не стоило раскрывать тайны дома? «Вдруг мне не захочется предавать их огласке?» Но, честно говоря, из-за всех этих проблем у меня уже голова шла кругом так, что разглашение семейных секретов, насчитывавших уже десятки лет, а, может, и века, показалось мне не слишком большим злом. У Джокасты был доступ к информации, которая могла мне понадобиться. И я готова была принять любую помощь.
– Да, конечно. Пусть снимает. Я не против.
Мы не стали обходить весь дом, но я провела Джокасту по тому же маршруту, по которому на прошлой неделе водил меня Самир – по задней лестнице на третий этаж, а затем вниз. На всем пути Джокаста что-то записывала в свой блокнот. В бальном зале она задержалась, дав Йену время на съемки, а мне – понаблюдать за тем, как ее оценивающий взгляд скользил по стенам и своду. Потом она велела Йену заснять ванну, упавшую сквозь провалившийся потолок на пол нижнего этажа. А затем я, зажав нос, показала им разрушенную комнату, в которой кто-то разводил костер.
В комнате Виолетты мы снова остановились, и Джокаста громко ахнула:
– Это же Энгр!
Я глянула через ее плечо:
– То-то мне стиль показался знакомым.
Джокаста зашла в комнату и медленно обошла ее по кругу, рассматривая картины.
– Невероятно! – в коридоре она вздернула голову: – А где-то еще сохранились произведения искусства?
– Я тоже задавалась этим вопросом. Но, похоже, никто не знает. Библиотека также пуста.
Джокаста поджала губы:
– Почему все вынесли, а в спальне Виолетты картины остались?
Я лишь пожала в замешательстве плечами и развела руками:
– Без понятия.
Джокаста снова сделала пометку в блокноте:
– За этой историей кроется что-то большее. В ней есть какая-то нестыковка.
– В ней многое не сходится, – согласилась я.
– Возможно, копание в ней вскроет какие-нибудь неприятные или отвратительные семейные тайны, – допустила Джокаста. – Подобное случается сплошь и рядом. Вы готовы к такому обороту? К тому, что может всплыть нечто такое, о чем вы даже не подозреваете?
– Знаете, еще месяц назад я даже не подозревала о существовании этой усадьбы. Так что я не вижу резона цепляться за общепринятую версию событий.
