Это было сказано без всякой злобы, и я улыбнулась детективу:
– Учту.
Я бросилась к машине и успела занырнуть внутрь практически сухой; потрясла зонтик и занесла в салон. Рука повисла в воздухе: куда его девать?
Самир хмыкнул:
– Не уверен, что ты стряхнула с него много воды, держа под дождем. Просто брось на заднее сиденье.
Я так и сделала и откинулась на спинку сиденья:
– Господи, ну что за день! Ты видел крышу?
– Да, – Самир не тронулся с места; и не отвел взгляда от толпы у аббатства. – Это она? Санви?
– Еще неизвестно. Детектив уверен, что этим останкам гораздо больше лет, но полицейские должны их исследовать в соответствии с установленными правилами, – я пристегнула ремень. – Ты можешь подвезти меня поближе к дому, чтобы я осмотрела его с этой стороны?
– Конечно.
Машина запрыгала по колдобинам, и я воскликнула:
– Мне надо привести в порядок дороги! Они ужасные.
– Всему свое время. Сначала нужно дойти до моста, а потом уже переходить на другую сторону.
Я кивнула. Внезапно на меня навалилась такая усталость, что я даже голову с трудом поворачивала. Самир объехал огромное дерево, и впереди показалась обрушившаяся стена. Я языка чуть не слетело грубое ругательство, но я сдержалась:
– Черт… Что же мне делать, Самир?
– Ну, все не так уж ужасно, как выглядит. Эта часть крыши все равно была разрушена. Что до каменной кладки… – пожал он плечами, – ее тоже пришлось бы восстанавливать или менять, – парень покосился на меня: – Я бы не переживал.
Пребывая в состоянии тряпичной куклы, я лишь повернула к нему голову и повторила его слова, с его же акцентом:
– Я и не переживаю…
Рот Самира изогнула слабая улыбка. И на миг время для нас остановилось. Его запах, эти ресницы, форма ноздрей… его губы…
Но затем Самир мотнул головой и выжал сцепление. И почти всю дорогу до деревни мы протряслись, не обменявшись ни словом. В моих ушах упорно звучали слова детектива: «Слишком молодой…». Но в тот момент мне было на это плевать. Мне хотелось комфорта. И чтобы мня обняли теплые, сильные и уверенные руки…
Неправильная установка. Перенастройся!
– Я пыталась выявить подсказки, оставленные мамой. Если на кону охота за сокровищами, то первой из них были бумаги. Мама могла их сжечь или порвать на клочки и выбросить. Но она оставила их на виду, на своем рабочем столе.
– Верно, – завернул за церковь Самир, и я вспомнила о могиле бабушки, которую так и не посетила.
– Большинство картин в усадьбе исчезли. Но комната Виолетты нетронута. Почему? Здесь какая-то неувязка. Может, нам следует начать с ее осмотра? Что, если новая подсказка именно там?
– Да, – кивнул Самир, вглядываясь в лобовое стекло. – Давай сделаем это завтра. Как только дождь закончится, мне надо будет вернуться к работе.
– Спасибо! Я, правда, очень ценю твою помощь. Одной мне туда соваться боязно.
Лицо парня просияло улыбкой:
– Понимаю. Предки без телесной оболочки…
– Вот именно.
– Что еще случилось сегодня? Ты обещала мне все рассказать.
– Ах, да. Чуть не забыла – мой бывший бойфренд подал иск. Хочет заграбастать мои деньги.
Самир присвистнул:
– Ему это удастся?
– Не думаю. Но для одного дня плохих новостей многовато, – меня снова захлестнула подавленность, ощущение непомерного бремени, самой же взваленного на плечи. – Я – дура.
– Нет. Ты сильная, Оливия. Ты можешь все.
– Я? Сильная? – покосилась я на парня.
– Да, – буркнул он, отвернувшись.
Какое-то время мы ехали молча. И до меня дошло: я ведь получала удовольствие от сексуального напряжения между нами, от притяжения и отталкивания, от возможности видеть его лицо и длинное, гибкое тело.
– У тебя разве нет подружки?
– Была одна. Но это несерьезно.
– А куда она делась?
– Я с ней расстался, – не глядя на меня, сказал Самир. – В тот день, когда ты в первый раз ко мне пришла.
– На свидании за ужином?
– Да.
– А я в тот самый день порвала с Грантом.
– Помню, – Самир остановился перед моим домом. – Увидимся утром.
Мне пришлось собрать в кулак все остатки своей воли, чтобы спокойно открыть дверцу и вылезти из машины:
– Пока!
Пока я ставила чайник, позвонил бухгалтер графа. Очень вежливый. Он выслушал меня и попросил отправить ему в офис по факсу все бумаги. А сам пообещал прислать мне на электронную почту формуляр разрешения на общение с Хавером. Я должна была его заполнить и тоже отослать ему по факсу.
– Вам нужно будет также позвонить Хаверу и поставить его в известность о наших намерениях. Сомневаюсь, что это его обрадует.
– Нет, конечно, уверена, – я посмотрела на часы: «Неужели только половина четвертого?» – Я сделаю все, что вы сказали, сегодня же вечером. – занятие не из приятных, но раз мне нужно было высвободить откуда-то деньги, я должна была сделать все, что могла. – Я постараюсь найти где-то факс.
– Вы в Сент-Айвз-Кроссе?
– Да.
– Факс имеется в библиотеке.
– Спасибо.
Я неохотно выключила чайник и снова сунула ноги в сапоги. Собрала все нужные бумаги и снова поплелась из дома в ненастье. На главной улице было пустынно и тихо. И по лужам до офиса Хавера я хлюпала одна. Переулок, в котором находилась его контора, был настолько узким, что мне пришлось сложить зонт. И к тому моменту, как я подошла к его двери, мои волосы превратились в бесформенную мокрую массу.
Из-за угла вышла миссис Уэллс:
– О, здравствуйте, леди Шоу! Что привело вас к нам в такой ужасный день?
Дождь уже стекал с волос мне на нос:
– Я хотела известить вас о том, что по совету графа Марсвика наняла бухгалтера, который свяжется с господином Хавером для получения дополнительной информации.
– Это правда? – тон секретарши стал ледяным.
– А что, это проблема? – так же холодно поинтересовалась я.
– Нет, миледи. Конечно, нет.
– Так вы предупредите господина Хавера?
– Да.
– Благодарю.
В библиотеке я простояла возле факса, скармливая ему бумаги одну за другой, целую вечность. Так мне показалось. «Лишь бы это принесло хоть какую-то пользу!» – утешила себя я.
Закончив, я глянула на часы. До закрытия библиотеки оставалось полчаса, и я направилась к уже знакомому мне аппарату для изготовления микрофиш. Дежурная библиотекарша, естественно, узнала меня и поприветствовала по имени:
