«Я отозвал иск. Вели Мадлен от меня отвязаться».
В груди всколыхнулся сдержанный оптимизм. Прокрутив список полученных электронных посланий, я нашла письмо от Мадлен. Без темы, но с вложением. Я открыла его:
«Пожалуйста, обратите внимание на дату снимков. Я показала их своему адвокату, и он сказал, что этого вполне достаточно для отклонения иска о разделе имущества».
Фотографии, сделанные на какой-то вечеринке, датировались концом октября. На них везде фигурировал Грант, в различных интимных позах с молодой женщиной. Я узнала ее по репортажам, которыми пресса встретила ее ошеломительно успешный дебют прошлым летом. (Я была на нем с мамой и Грантом.) И она являлась тем созданием, каким я никогда бы не стала – хрупкой, на вид беспомощной особой с бледной кожей и игривыми рыжими волосами, обольстительно струившимися по плечам. Ее первую выставку заметили все газеты. А вторая и вовсе обещала произвести грандиозный фурор.
На некоторых снимках Грант сидел с ней в тускло освещенном ресторане. Жесты и взгляды обоих не вызывали сомнений в интимном характере свидания. А состоялось оно всего лишь через пару дней после моей аварии!
Гнев, который я так старательно пыталась подавить, закипел с новой силой. Мне захотелось дотянуться сквозь экран до Гранта и выдрать ему все волосы. Да как он смел меня так обманывать? И манипулировать мной ради квартиры? А еще…
Из глотки вырвался рык. Вскочив со стула, я заметалась по комнате.
По комнате, в которой Самир, обнаженный, заваривал мне чай. И поддразнивал меня, а в его глазах светилось искреннее, неподдельное чувство. А потом нежно уложил меня на кровать и любил меня и все мои пышные формы. И было это не далее, как позапрошлой ночью!
Я позвонила Мадлен:
– Спасибо вам.
– Не за что, дорогая! Мне это было в удовольствие. Я не могла позволить этому мерзавцу заполучить то, что ваша мать заработала тяжелым трудом, для вас!
– Они давно вместе?
– А вас это волнует, Оливия?
– Я чувствую такое унижение, – вздохнула я.
– Понимаю. Мне жаль. Но с этого момента ваша жизнь будет становиться все лучше и лучше. Я это знаю.
– Я тоже. Спасибо вам большое.
– Выбросьте его из головы и наслаждайтесь свободой!
Подбодренная, я так и сделала. Я заказала себе летний гардероб на размер больше, чем у меня был. А также почти всю мебель, которую хотела поставить в квартире. Большинство вещей должны были доставить в пятницу, но часть мебели – только через неделю.
«Ничего страшного. Пока покрашу стены», – решила я. И попросила подрядчика достать мне краску оливкового цвета. Он привез мне ее после обеда, вместе с рабочим костюмом и малярными валиками.
– Вы уверены, что вам не потребуется мужская сила?
Я вежливо отказалась от помощи. Соскучилась по физической работе! Мне хотелось открыть двери, впустить свежий воздух, включить музыку в приложении на телефоне и, напевая, красить стены. Своими руками!
Ближе к вечеру пришла смс-ка от Самира:
– «Ты как? Чувствуешь себя лучше?»
́«ДА! Проспала полсуток, а сейчас в поместье, крашу стены своей новой квартиры. Хочешь подъехать и посмотреть?»
«Увы, не получится. Не хотел звонить тебе слишком рано, но мы в Девоне. Работаем. Я сказал Тони, что мне нужен субботний вечер, но уже в ночь на воскресенье мне придется сюда вернуться».
«Поняла. Рада буду увидеть тебя в субботу. Потом пообщаемся очно?»
«Обязательно, я тебе напишу».
Я вернулась к покраске, воодушевленная открывшимися новыми перспективами. Возможно, наконец, все наладится? А беды и проблемы утекут, как талая вода с горы?
К вечеру среды мне удалось подключить кабельное телевидение, благодаря чему я смогла посмотреть первый выпуск программы «Примадонны Реставрации», посвященной Розмеру.
Приготовив на плите AGA чашу попкорна и налив бокал вина, я присела, и в этот момент Самир прислал смс:
«Немного нервничаю. А ты будешь смотреть?»
«Да! Разве я могу такое пропустить?»
На канале Би-Би-Си 1 зазвучала музыка Примадонны.
«Начинается! Позвони мне, когда закончится».
Пави я послала другой текст:
«Надеюсь, я не буду казаться слишком ТОЛСТОЙ».
Ее ответ пришел быстро:
«Нет, конечно! Родители смотрят. Я посмотрю в записи. Народу полно!»
Положив телефон, я вперила глаза в телевизор. Джокаста на экране выглядела так же, как и вживую. А мне было приятно убедиться, что ее команда сотворила чудеса: и моя прическа, и макияж были идеальными. В начале выпуска мы поговорили о доме, истории поместья и о том, как неожиданно я стала его наследницей. Дальше речь зашла о начальных работах и планах, которые мы с Джокастой наметили, обходя сад и обветшавшие, замусоренные комнаты усадьбы. Как я и ожидала, Йен оказался талантливым оператором. В его кадры попали и цветовые блики, отбрасываемые на поверхностях витражными стеклами, и розочка, расцветшая в гостиной, и грустная рябь на водной глади запущенного пруда. Да и ракурсы, с которых он снимал меня, тоже порадовали. Хотя я и подумала: «Пора худеть!»
Еще одна задача на будущее.
А вот чего я не ожидала, так это того, что в повествование о нынешнем положении дел была вплетена пронзительная история. Джокаста в этом выпуске сосредоточилась на двух персонажах из рода Шоу: предприимчивой любовнице короля Карла II, сумевшей вернуть усадьбу, захваченную сторонниками Парламента, и графе, разбившем сад и построившем оранжерею. Я с удовольствием выслушала полные версии каждой из этих историй. И подумала: «Мама явно походила на свою предшественницу, фаворитку короля. Если бы не она, я бы не сидела сейчас здесь!» И это была правда.
Закончился выпуск на драматической ноте: сравнением задачи по восстановлению Розмера с подвигом Геракла и рассказом о специалистах, привлеченных для этого. В последнем кадре на экране снова появилась я – стоявшая со скрещенными на груди руками на фоне витражного окна. И должна признаться, эта сцена получилась впечатляющей и пробрала меня до дрожи во всем теле!
Я громко рассмеялась.
А через секунду раздался звонок.
– Это было потрясающе, – сказал Самир. – Ты такая умная, рассудительная и классная.
– Я очень довольна этой программой. Она послужит на пользу поместью.
– Безусловно. И я не удивлюсь, если к проекту по восстановлению Розмера подключатся спонсоры.
