— А что — сейчас гласности нет?
— А какая сейчас гласность?! КГБ лютует, слышал про высылку? Афанасьева выслали, Гефтера, еще много кого…
Николай за политикой не следил, и о произошедшем не знал. С приходом к власти Алиева — КГБ развернул с новой силой борьбу с диссидентами. Только теперь немного по-другому: сорок восемь часов на сборы, паспорт с выездной визой в зубы — и уматывай куда хочешь. Хочешь в Израиль, хочешь в Америку — куда хочешь. Если при Андропове старались перевоспитывать, подписывали соглашения о том, что можно и чего нельзя, то при Алиеве все намного упростилось: не нравится? Уматывай!
— Правильно выслали. Пусть там и воняют. А ты что думаешь?
…
— Капитан, эй!
Николай посмотрел на спрашивающего.
— Ничего я не думаю.
Встал и вышел.
…
В тамбуре было холодно, из перехода — дул ветер. В вагоне курить запрещалось, потому все ходили в тамбур.
Николай курить не стал. Просто стоял и смотрел в окно.
Хлябнула дверь. Кто-то еще вошел. Николай обернулся, увидел незнакомого капитана. В возрасте — то есть, из тех капитанов, которые никогда не станут майорами. А отправили его в ЗГВ — перед пенсией, чтобы подзаработал.
Пожалели…
— Не куришь? Молодец…
Николай ничего не ответил.
Капитан закурил. Затянулся, сбросил пепел в пепельницу из консервной банки из-под кильки в томате. В Афганистане ее называли «красная рыба», она вызывала тяжелую изжогу и всем надоела до тошноты.
— В штаб или в дивизию?
— Простите?
— Штабной или в дивизию поедешь?
— Пока к штабу, там решат. Водитель я.
— Водитель — это хорошо. И то, что не куришь — тоже хорошо.
…
— Николай…
Николай не обернулся.
— Выходи не первым. На перроне задержись, к тебе человек подойдет. Вы знакомы. Он все объяснит.
Хлопнула дверь.
…
Через Польшу шли в основном ночью. Рано утром — встали на каком-то полустанке, непонятно почему. Из мужиков, кто уже проснулся — потянулись покурить. Полустанок был в каком-то польском городе, небольшом. Было видно, что город, в основном, сельскохозяйственный. Бросалось в глаза, какие большие участки у домов, больше пятидесяти соток, наверное. На некоторых работали крестьяне, тарахтел маленький трактор.
Николай прислушался.
— Здесь колхозов нет почти, не создавали. Есть что-то вроде совхозов, но в основном земля у крестьян вся. Потому и в магазинах не шаром покати, как у нас.
— А говорят, плохо все у них.
— Ты больше слушай! Я у них служил тут. Уж чего — чего, а жратвы-то в магазинах у них всегда хватало. Не то, чтобы шиковали — но и так как у нас, за курицей очередь, а мясо только по праздникам — нет такого. Тут еще в основном страна-то сельская, у многих родственники в деревне, а держат они скотины больше чем у нас. По две-три коровы у многих… В костёлы все ходят, тут религию не запрещали
[16], в субботу на улицах пусто утром — все в костел ушли. И ненавидят нас…
— За что?
— За то, что русские. Ты не верь тому, что говорится, про пролетарский интернационализм. Для поляка любой русский — враг, нас ненавидят все, от детей и до глубоких стариков. Начнись война, они нам в спину стрелять будут…
Да уж. И зачем мы тут стоим, спрашивается?
Свистнул тепловоз. Народ потянулся к вагонам, гася сигареты…
…
Второй раз встали уже на территории ГДР. Николай снова вышел и глянув в голову состава, не смог сдержать удивления.
О как!
Вагоны были прицеплены к… паровозу! Самому настоящему, живому паровозу! Николая это так удивило, что он не отказал себе в удовольствии подойти поближе, полюбоваться огромной, пышущей жаром машиной
[17].
— Что стоите, молодой человек
Ого… патруль. Строго тут. Он предъявил документы.
— В штаб следуете?
— В штаб.
Начальник патруля вернул документы.
— Николай!
Николай обернулся, сделал шаг в сторону и опустил руки так, чтобы при необходимости тело быстро приняло защитную стойку. На него смотрел незнакомый парень…
— Совсем не узнаешь? Это я, Эдик…
Парень улыбался на все тридцать два.
— Нет. Не узнаю, — сказал Николай
— В Джелалабаде вместе чай пили. У дукандора Карима вшивник
[18] покупали? Ну?
Этого не мог знать никто.
— Пошли, подвезу. Вещи назад бросай.
У вокзала стояла машина, Ваз-2106 и у шестерки были, почему то синие номера
[19]
— Пристегнись. Тут строго с этим…
От вокзала шестерка — набирая скорость, рванула в сторону Берлина. Парень за рулем вел машину легко, держа за сто, мастерски обходя на дороге местных тихоходов.
— А вы кто?
— Твой коллега.
— Какой коллега?
Парень за рулем рассмеялся:
