— Понимаю.
— И какие гарантии?
— Честное слово, мое. Ну и ответные услуги.
Бош думал какое-то время. Потом сказал.
— Понять не могу, почему я вас еще не послал к черту.
— Потому что вы понимаете, что другого выхода на мой уровень в Великобритании у вас никогда не будет.
— То есть, вы хотите стать нашим агентом.
Сэр Колин рассмеялся.
— Я думал, вы воздержитесь от такой глупости. Что помешает мне, вернувшись домой сообщить в контрразведку?
— Есть разные способы сделать так, чтобы вы этого не сделали.
— Перестаньте. У нас, в Великобритании многое строится на доверии. Поверят мне, а не вам. Но если вы поможете мне — вы приобретете лично обязанного вам человека. Там, в Лондоне, на самом верху…
Бош подумал.
— Такие вопросы я сам не решаю. Но я передам ваше предложение.
— Подумайте, кому.
— Несомненно.
Пригород Берлина. Явка Штази. 22 декабря 1988 года
Роберт Бош был таким не сам по себе. Это все имело очень и очень глубокие корни.
В деятельности каждой разведки — всегда есть двойственность. С одной стороны разведчик должен быть подонком и делать грязные, а подчас и страшные вещи. С другой стороны — он должен хранить верность своей службе и своей стране. Проблема в том, что это чисто психологически нельзя совмещать. Человек либо честен, либо нет.
В то же самое время — когда все это происходило, полковник кубинского МВД Антонио де ла Гуардиа, основатель и руководитель спецотдела МВД «convertible», нацеленного на поиск для Кубы свободно конвертируемой валюты — договаривался с руководителями Медельинского картеля об использовании кубинских возможностей в деле контрабанды наркотиков. Пятнадцатью годами ранее — он был участником обороны дворца Ла Монеда в Сантьяго, на его глазах погиб президент Альенде. Примерно в это же самое время — другой кубинский офицер, генерал Аранальдо Очоа, старший военный советник — договаривался о контрабанде африканских алмазов и золота. Всего через несколько лет — они предпримут попытку убить Фиделя Кастро.
Своего часа ждал и полковник КГБ Веселовский — ему были известны многие тайны того как добывало СКВ Политбюро, и с кем оно договаривалось по самым разным вопросам. Еще одна группа в это же время готовила убийство Муаммара Каддафи — во главе ее был человек, который отвечал за получение денег от контрабанды нефти.
Каждый из этих людей — не просто так пришел к тому, к чему он пришел. Все они, когда то были честными и порядочными людьми, патриотами своей страны, интернационалистами. Но их заставили делать грязную работу для своей страны — и пока они делали ее, они потеряли веру. А потеряв веру, потеряли и смысл быть порядочными и честными. Подонками быть всегда намного проще, возможно именно поэтому человечество так и не воплотило в жизнь замысел Христа. И возможно, никогда его и не воплотит.
Руководителем Роберта Боша был полковник штази Петровски, один из помощников генерала Вольфганга Шваница, заместителя министра государственной безопасности ГДР. Петровски, бывший дипломат, много лет проработавший в Нью-Йорке — давно держал связь с колумбийцами и сицилийцами и отвечал за секретные операции с финансами. Суть в том, что огромные деньги наркомафии, наличные деньги — через сложную схему менялись либо на услуги, либо на товары, например, нефть. В западной банковской системе такой поток наличных несомненно был бы отслежен — но в странах Варшавского договора операции с валютой были запрещены, и потому требовалась именно наличность. Потом она расходилась по рукам и либо оседала в заначках спекулянтов и деловаров черного рынка, либо так и начинала обращаться на отрезанном от любого контроля восточном черном рынке, либо микропорциями оказывалась в руках выезжавших туристов — такие операции никак не отследить. Короче говоря, все были довольны, кроме, может полиции западных стран. Но ее мнение никого не интересовало.
Полковник Ханс Юрген Петровски был вообще интересным человеком, занимавшимся самыми разными вещами. Например, это не афишировалось, но в ГДР был не меньший дефицит рабочих рук, и потому в ГДР было не меньше гастарбайтеров, чем в ФРГ. В качестве рабочей силы поляки привлекали в основном вьетнамцев, а ГДР — граждан некоторых развивающихся стран африканского континента. Все это требовало договоренностей, сложной системы оплат, перечислений на родину, оплаты тем правительствам, которые отправляли своих граждан на работы, какому-то обучению. Всем этим тоже занимался полковник Петровски, а в подчинении у него — был и целый аппарат военных и гражданских советников, сидевших более чем в тридцати странах Африки и Ближнего Востока. И там тоже решались многие проблемы… решались деньгами… наркотиками… порой и кровью.
И еще — полковник Петровски был одним из тех, кто считал, что ГДР должна искать свой путь в мире, без оглядки на СССР. При этом он не считал, что будущее ГДР — в слиянии с ФРГ. В ГДР официально считалось, что ни одного нациста или потомка нацистов на территории страны нет — они все убежали в ФРГ. Но это было не совсем так. Нацисты никуда не девались. Нацисты — были и есть.
И если ты живешь рядом с драконом — изволь с ним считаться…
Полковник Петровски был худой, высокий, за глаза его звали «журавель». Его считали добряком и доставалой — но это было ошибочное впечатление. Он выезжал за счет идеального знания русского и то, что у него в роду были русские — еще с довоенных времен. То, что эти русские были троцкистами — на свет не всплывало, тем более что русские и сами не любили говорить об этом. Все эти истории тридцатых — в основном забыты.
Прокляты и забыты…
— Роберт…
Полковник готовил кофе. У него был лучший, африканский кофе, который присылали ему из Йемена. Там тоже были советники из ГДР, хотя и немного.
— Товарищ Петровски…
— Подожди пару минут…
Бош подошел к окну. Дело было в одном из новых высотных зданий, за окном — горели огни, и где-то там, вдалеке — был Западный Берлин с его Кудаммом.
И если ты живешь рядом с драконом — изволь с ним считаться…
— На меня вышли наши друзья — сказал Бош, не оборачиваясь.
— Откуда?
— Из Испании.
…
— Они сказали, что один человек ищет встречи с нами. Именно с нами.
…
— Я встретился с ним в Любляне.
…
— Это был Фигурс.
Полковник присвистнул.
— Сам?
— Да. Лично.
— И он не испугался идти через границу?
— Да.
Полковник Петровски задумался. Он понимал, что просто так бывший глава британской разведки на связь не пойдет.
— Он был один?
