— Наш друг посмотрит папку у меня в кабинете, — пришел на помощь Ригер, — принесите журнал ознакомления.
Фрау отправилась выполнять поручение — и принесла гроссбух.
— Распишитесь здесь.
Гейтс нацелился ручкой в нужное место — но перо застыло на полпути.
— А это что?
Ригер подвинул к себе журнал.
— Эту папку уже брали.
— Кто?
Он посмотрел на подпись.
— Герр Аушенбах. Странно. Он не занимается этим направлением.
— А чем он занимается?
— Он работает по Главному противнику
Штази…
— Очень странно.
…
Гейтс хорошо знал правила. Его пустили в архив и дали познакомиться с информацией не просто так. БНД вела собственную игру, и ей, как и всем, нужны были козыри. В ответ на услугу, ЦРУ должно было оказать встречную любезность. Например, предоставить доступ к информации от нового источника. Или к какой-то другой информации.
Но Гейтс был слишком опытен, чтобы играть с открытыми картами. Он знал, что от него ждет Ригер, и знал, что из просмотренных папок немецкие разведчики сделают свои выводы. Им не составит труда и самим подкатиться к Половцеву и начать его шантажировать контактами с ЦРУ. Поэтому ЦРУшник придумал объясняющую всё легенду — они только готовят разработку Половцева. В таком случае Рихтер, по крайней мере, не полезет на рожон — провалить готовящуюся вербовку союзников означало сильно осложнить отношения с ЦРУ на ровном месте…
— Ты же понимаешь, что я не просто так пришел.
Ригер усмехнулся.
— Еще бы. Половцев?
— Он самый.
Немец поощрительно молчал.
— Его жена работает в Ленинграде, так? Как и его мать.
— Судя по досье, так и есть.
— Мы вовлекли их в спекуляцию. Скупка валюты.
Ригеру ничего не надо было объяснять, он прекрасно понял, о чем речь. В СССР спекуляция вещами и валютные операции жестоко наказывались — за скупку валюты могли расстрелять. Если на таких вещах ловят кого-то высокопоставленного или члена его семьи, то это крах карьеры, исключение из партии…
— Отлично. И?
— Нужна помощь.
— В Ленинграде?
— Нет, там мы сами. В Германии.
Ригер задумался.
— Это не так просто, тем более, это не мое направление. Надо санкцию директора.
— Но так чтобы никто не знал.
— Это понятно.
Гейтсу не давала покоя одна вещь.
— Почему эти материалы уже брали. Ты можешь выяснить?
— Аушенбах не из разговорчивых. Хорошо, я задам вопрос.
— Я останусь здесь на пару дней.
— Тогда тебе нужна будет гостиница…
Франкфурт, Германия. Март 1989 года
Ригеру потребовался всего день, чтобы понять, что в этом деле что-то нечисто. Его расспросы привели к тому, что в этот же день ему передали, что его желает видеть сам директор БНД, которым на тот момент был Ханс-Георг Вик, бывший посол ФРГ в СССР.
Доктор Вик принял Ригера вместе с его непосредственным начальником, доктором Хербертом Шмидтом. Шмидт — занимал должность аналогичную должности ЗДР в ЦРУ — заместителя директора по разведке.
— В наши края забрался высокопоставленный американский разведчик, верно? — сказал доктор Вик, отхлебывая кофе.
— Да, верно.
— И вы, разумеется, сообщили о контакте с ним.
— Разумеется, герр директор.
Ригер сообщил — но он, опытный штабист, сообщил так, что его рапорт еще несколько дней лежал бы в груде бумаг. Но он был прикрыт.
— Что ему было нужно?
Ригер кратко доложил о сути интереса.
— Разрешите вопрос, герр директор?.. Герр Аушенбах, как выяснилось, имел контакты с некоторыми… лицами. С той стороны Английского канала. Он сообщил об этих контактах?
Директор остался невозмутимым.
— Герр Ригер… подождите за дверью.
…
Доктор Шмидт разговаривал с директором наедине больше часа — по правилам, должность директора должен был занимать политик, а не разведчик — но он обеспечивал политическое прикрытие организации. Выйдя, наконец из кабинета, Шмидт сделал знак следовать за ним.
В своем кабинете доктор Шмидт не предложил Ригеру ни кофе ни чая. Даже при типичной немецкой деловитости это было свидетельством того что он был раздражен и недоволен происходящим.
— Это очень неприятное чувство, Ригер. Когда я о действиях своих подчиненных узнаю от начальства.
— Герр директор, никаких действий пока не было
— Вот как?
— Мистер Гейтс просто посмотрел пару папок.
— Наш архив не проходной двор.
— Да, но американцы наши союзники. А папки не содержали оперативной информации. Это чисто биографические данные, досье. Герр директор…
— Помолчите, Ригер. Вы нарушили субординацию, но это нарушение вывело нас на интересный результат. Аушенбах не сообщил о контакте. Почему вы решили, что он был?
— Он брал те же папки. Я это выяснил.
— Напишите список лиц, к которым имели касательство эти папки. Вы помните их?
— Да, конечно.
На составление списка ушла всего пара минут. Шмидт, надев очки, пробежал его взглядом.
— Все — высокопоставленные советские офицеры.
— Точно.
— Почему? Почему Аушенбах ими заинтересовался? Почему ничего не сообщил? Идите в текущий архив. Посмотрите, нет ли какой информации об этих людях
…
В текущем архиве недавно купили и установили программу, названную «Комиссар» — это был аналог памяти человека, который каталогизировал и размещал в заданном порядке всю получаемую информацию. Поэтому Ригеру не потребовалось много времени для того, чтобы получить ответ на свой вопрос. Ответ так его встревожил, что на обратном пути он превысил скорость — законопослушные немцы редко идут на что-то подобное.
…
— Генерал Иосиф Сухих. Командир третьей танковой дивизии…
…
В ответ на вопросительный взгляд, Ригер просто положил на стол выписку из распечаток.
— Убийство… — сказал Шмидт.
— Именно. Убийство. А вот второе — генерал Вадим Половцев. Американцы сильно интересовались именно им.
— Покушение…
— Аушенбаха надо расспросить об этом.
ЗДР посмотрел на своего подчиненного.
