— Остановись, Сакаро, — сказал учитель, и ученик перестал читать.
Наступила тишина.
Это очень важно — тишина. Учитель никогда не торопился и учил тому же своих учеников. В отличие от менее опытных помощников, которые вели группы, у одного из них был даже черный пояс — учитель ни при выполнении ката, упражнений, ни при спаррингах — никогда не пытался превзойти противника в скорости, никогда не пытался опередить его. Но результат неизменно оказывался один и тот же — противник на татами.
Точность движений, их уместность в данной ситуации, предвидение действий противника — намного важнее скорости. Как говорил сенсей — всегда рано или поздно попадется кто-то, кто быстрее вас.
— Что вы поняли из сказанного?
— Путь самурая — смерть, сенсей.
— Это лишь то, что написано на бумаге.
…
— Путь приближения к смерти не так прост. Большинство людей — кроме разумеется самураев— боятся смерти, хотя она так или иначе неизбежна. Если вы перестанете бояться смерти — вы станете сильнее любого, кто боится. Вот что на самом деле написано в Бусидо. Шагая навстречу смерти — вы одновременно убегаете от нее как бы странно это не звучало.
— А если тот другой тоже не боится смерти, Кудо-сама
[98]? — раздается голос маленького гайджина.
— Тогда всё решит поединок. Надеюсь, вашего духа и того, чему я вас учу, будет достаточно, и боги в тот день будут на вашей стороне. Продолжай, Сакаро.
…
На какой-то момент Николаю показалось, что он падает, сорвавшись вниз, но полузабытый прием ниндзя сработал и он вломился в слуховое окно ногами вперед, на ноги же и упав, готовый к немедленному действию. Но на чердаке никого не было, лишь плавали в свете окна пылинки.
Николай увидел натянутый шнур или трос, подошел ближе. Одна из СВД. Он посмотрел номер — все верно, одна из тех самых, которые он отстреливал на охоту.
С силой долбанули в люк, потом еще раз. По пояс, как чертик из коробочки показался автоматчик.
— Стой, стреляю! — завопил он.
— Свои, — ответил Николай. — Нет тут никого.
Охранники, один за другим, забрались на чердак. Старший подошел к окну, зачем-то посмотрел в него.
— А это что?
— Винтовка. Тут висела
— Сам вижу! Снайпер где?
— Понятия не имею. Видимо, ушел.
— Куда?
— Понятия не имею.
Выругавшись, старший достал рацию, высунул антенну в окно.
— Седьмой Удару, Седьмой Удару…
— Удар, принимаю.
— Зашли в адрес, в адресе чисто, прием.
— Тебя не понял, Седьмой, повтори, прием.
— В адресе чисто, есть ствол.
— То есть, снайпера нет, прием?
— Так точно, снайпер ушел, прием…
Вдалеке — треснули выстрелы. Николай схватил незнакомую винтовку, оттолкнул от окна идиота с рацией, прицелился. По карте он помнил вторую снайперскую точку.
В прицеле он заметил движение… человек на крыше в кого-то стрелял из пистолета.
Выдохнуть. Успокоиться…
Со второго раза попал — человек с крыши полетел вниз.
Восточный Берлин. Молдауштрассе. 30 марта 1989 года
Одной из особенностей ГДР, которой она отличалась не только от СССР, но и от всех других стран мира — было развитое садоогородное движение. В ГДР было до трех с половиной миллионов садовых участков — то есть их имела каждая немецкая семья. Участки были расположены не за городом, а часто в городской черте, то есть каждая немецкая семья, помимо квартиры, имела еще четыре сотки земли, причем часто в пешей доступности
[99]. Обычный немец, приходя с работы, вечером шел на свой участок, часто находящийся в 300–500 метрах от дома и там хозяйствовал. Иногда там же и ночевал, а старики даже жили там. Промышленность ГДР выпускала кучу вещей для такого огородного хозяйства, даже были готовые, типовые бунгало для таких участков.
Ближе к середине дня — на Молдауштрассе остановилась машина, не обычная для этих мест, а Волга, из нее вышел хорошо одетый господин. Поднялся по лестнице на второй этаж подъезда, постучал.
Никто не ответил.
Еще раз постучал.
Убедившись в бесполезности своих попыток, он постучал к одним соседям, затем к другим. Наконец, кто-то открыл. В глазах открывшей женщины плеснулся страх, как только она увидела стоящего гостя.
— Извините пожалуйста. Я пытаюсь найти вашего соседа. Вот из этой квартиры.
— Он… на работе.
— В том то и дело. Его нет на работе. Я его сослуживец, беспокоюсь, не случилось ли чего. Может, он заболел?
— Нет… не знаю.
— Когда вы его последний раз видели?
— Вчера… то есть позавчера, вечером. Он … на участок собирался. Кивнул так… приветливо… да.
— А где у него участок?
— Там… совсем рядом, — женщина показала направление.
— Спасибо. Если ваш сосед придет, позвоните вот по этому номеру.
— А…да.
