Гость собирался уйти, поморщился.
— У вас тут неприятный запах. Не убираетесь?
Гость спустился вниз, сел в машину. Достал рацию, выставил антенну в окно
— Он уехал на участок. За мной.
Через пятнадцать минут три машины стояли около участка, обычного, как у всех. Немного побледневший председатель товарищества давал пояснения.
— Такой вежливый господин… не шумел никогда. И взносы платил вовремя.
Полковник Штази стоял и смотрел на большую яму, которую кто-то выкопал совсем недавно, опрокинув перед этим клумбу.
— Такой вежливый господин…
Полковник вспомнил: запах!
— Быстро назад! Ганс, Юрген оставайтесь здесь и охраняйте это место.
…
Еще через полчаса — дверь в квартиру была взломана, окна открыты, чтобы выветрился мерзкий трупный запах. Вызванный следователь нудно диктовал протокол осмотра женского трупа, а полковник на лестничной площадке — там не так пахло — допрашивал местного блокляйтера — осведомителя Штази.
— … я и не знала, что товарищ Пиотровски служил у вас. Он представлялся служащим… внешнеторговой организации.
— Вы и не должны были знать. Какие у него были отношения с женой?
— С Аннелизой? Хорошие отношения, они были хорошей парой…
— Когда вы последний раз его видели?
— Три… нет, четыре дня назад.
— Он мог совершить самоубийство?
— Нет… что вы. Нет.
— А Аннелиза?
— Нет… она была хорошей женщиной…
— Она мертва! — закричал полковник. — А вы не выполняете свою работу! Ничего не знаете про жильцов!
— Но как же…
— Явитесь вот по этому адресу, завтра, на допрос.
Полковник потерял терпение и пошел обратно в квартиру, где работала народная милиция. Прикрыл нос платком, политым одеколоном.
— Что тут?
— На первый взгляд, самоубийство, товарищ полковник.
— А на второй!?
— Надо назначать экспертизы.
Полковник прошел к телефону, снял трубку, несколько раз нажал на «отбой».
— Говорит полковник Юргенс, кто на линии?
— Телефонист Еленек, господин полковник
— Этот номер телефона поставить на контроль. Записывать все звонки.
— Так точно.
— Соедините меня… — полковник назвал дежурный номер Штази.
— И еще. Товарищ полковник… вы оставляли сторожок на фамилию Пиотровски?
— Да, что там?
— Экстренная, товарищ полковник. Всем службам.
Твою мать…
— Читайте.
…
Экстренное
Сегодня 30 марта 1998 года, ровно в 12.00 в аэропорт Москау
[100]-Лейпциг на автомобиле прибыл неизвестный. Представившись полковником министерства безопасности Хансом Пиотровски и показав служебное удостоверение, он потребовал предоставить в его распоряжение самолет с полным баком и экипажем. Когда ему в этом было отказано, неизвестный, угрожая автоматом, потребовал от сотрудников аэропорта Москау-Лейпциг подчиниться. Получив в свое распоряжение самолет типа Ан-2, неизвестный погрузил в самолет несколько мешков, взлетел и скрылся.
Вместе с неизвестным была женщина, которая так же участвовала в захвате.
Всем военным и гражданским службам принять к сведению.
ЧССР. Поле сельскохозяйственной авиации и аэроклуб близ г. Либерец. 31 марта 1989 года
Либерец — это самый север Чехословакии, а до того Австро-Венгрии, в свое время тут жили одни немцы, которые в 1938 г. цветами встречали вермахт, а в 1945-48 гг. были жестоко изгнаны на территорию Германии. Места эти до сих пор являются депрессивными и заселяются по разнарядке, несмотря на то, что тут есть и добыча полезных ископаемых (в том числе урановые шахты, из продукции которых была изготовлена первая советская атомная бомба), и промышленность, в том числе автозавод ЛИАЗ. Места эти гористые, символом является телебашня на горе Ештед, являющаяся визитной карточкой Чехословакии
[101]. Ее видно за многие десятки километров — и именно ее использовал немецкий пилот сельскохозяйственной авиации, чтобы сориентироваться на местности и приземлиться на поле для легкой авиации, которое было расположено прямо около Либереца.
Как и рассчитывал полковник Пиотровски, перехватить их не смогли. Во-первых, потому что воздушное пространство перекрывали по направлению в капстраны, и прежде всего в ФРГ. Во-вторых, Ан-2 не видят радары, он летит слишком низко, а радары настроены так чтобы игнорировать цели со скоростью менее двухсот километров в час — иначе расчеты то и дело будут реагировать на стаи птиц и самолеты сельскохозяйственной авиации, производящие опыление и подкормку полей.
Когда самолет коснулся земли, полковник выдохнул. Самое сложное позади, сейчас надо дождаться кое-кого, дозаправиться и взлететь. Направлением на Австрию, там попросить политического убежища. Учитывая то, с кем он прилетит, политическое убежище ему точно дадут…
Полковник посмотрел в иллюминатор — мимо мелькнули бочки, полосатый конус, пара самолетов, таких же, как у него. Да, надо дозаправиться.
Он сунул автомат женщине, которая была с ним — Ирине Половцевой. Достал из кармана пистолет CZ-83, снял с предохранителя.
— Пойду, поговорю насчет заправки. Смотри за пилотом.
Женщина кивнула. Она сидела на мешках с деньгами и ценностями.
Полковник прошел в кабину самолета.
— Сейчас дождемся кое-кого и полетим в Австрию. Там попросишь политическое убежище. И я дам сто тысяч марок. Западных. Понял?
Пилот кивнул. Деваться ему все равно было некуда.
Полковник прошел назад, отрыл люк и спустился на землю. Посмотрел на небо… низкие, серые тучи, игла телебашни на горе неподалеку… хорошо, погода почти что нелетная. Очень, очень хорошо…
Ирина…
Ирину поймали на нарушении валютного законодательства и спекуляции, ему в руки она попала достаточно случайно. Жена советского генерала заинтересовала его, он думал передать ее в другой отдел, который занимался слежкой за советскими частями, но почему то передумал. Сначала он просто завербовал ее, потом, как это часто и бывало, — отношения с агентессой перешли некий рубеж. И он, к своему удивлению, вдруг понял, насколько пуст и бессмыслен его брак с Аннелизой, и как она ему осточертела.
