— Будет тебе орден на подушке и эпитафия: Здесь похоронен великий ученый дурак.
— А можно без дурака?
— Можно без ученого.
— Ну, хорошо, тогда напишите так: Пред свиньями метал он бисер…
— Ответили ему — ешь сам свой высер.
— Точно! Вы ловите мои мысли.
— Я ловлю преступников. Кстати, какой был смысл метать бисер перед пьяными свиньями в ресторане?
— Я до этого уже выступал на отчетном собрании академии наук. Ученые меня не поняли, так может простой народ поймет!
— Простой народ по ресторанам не ходит.
— Но как же мне донести до общественности мои идеи?
— Донеси куда следует, а мы тебе поможем.
— Я писал в Академию наук, в Нархамат просвещения…
— Вот теперь и поговорим.
— А вы, простите, из какой разведки? — спросил Кознаков.
— Я что, похож на шпиона?
— Предыдущий товарищ, тоже не был похож на шпиона. Он был похож на агента НХВД.
— Молодец, что бдишь. Мы тоже не сразу его раскусили. Что ему нужно было от тебя?
— Понятия не имею. Кажется, поступили жалобы, будто бы я мешал публике культурно отдыхать. А когда началась стрельба и погоня, я подумал, что меня хотела похитить вражеская разведка.
— И это тебе польстило?
— Признаться, приятно, когда тебя признают за ценный кадр.
— А ты ценный кадр?
— В Академии наук так не считали.
— Поэтому ты связался со шпионами? Они следили за тобой?
— Мне кажется, что настоящие шпионы так себя не ведут. Не хватают людей у всех на виду. И вообще, ему был нужен не я, а какая-то Натали. Он всю дорогу твердил: Где Натали? Куда ты дел Натали? Как ревнивый муж какой-то. Мне кажется, он был пьян. Понятия не имею, что за Натали. А потом он просто исчез. Ну, я тоже не совсем трезв. Может быть, я моргнул, а он в это время вывалился по дороге. Не знаю. Кстати, а что нужно вам? Я вижу мы не Лубянке…
— Тебе туда очень хочется? Могу устроить экскурсию по казематам.
— Спасибо, я там уже был.
— В качестве кого?
— Это секретная информация.
— Ты мне тут не финти. Я твои секреты знаю. Ты там искал девственницу для опытов?
— Это не для меня. Для института.
— Ты уже работаешь на товарища Бекию?
— Не знаю, лично у меня был начальником академик Нехтерин. Это была его идея использовать приговоренных к расстрелу в качестве подопытного материала.
— Понятно. Значит, вы товарищ Кознаков замечательный ученый, но извиняюсь, зачем надо было трубить в ресторане о ваших разработках? Где эта ваша секретность?
— Ну я же не трубил, что мы ставим опыты над людьми. Да, мы очень близко подошли к разгадке некоторых тайн жизни. Виноват, выпил, решил похвалиться. Но это же важные открытия для всего человечества!
— Важные открытия — для важных людей, а неважные — для всего человечества. Излагайте мне ваши идеи. Я пойму, в отличие от академиков наук.
— Вы тоже ученый?
— Чему только жизнь не научит.
Никровляев налил профессору коньяку. Настоящего коньяку. Никто бы тут не посмел налить чекисту бурду. Они выпили.
— Так как вы дошли до жизни такой, товарищ Кознаков?
— Понимаете, когда я работал в Институте Мозга, мы исследовали мозг самого Венина. Была идея осуществить пересадку мозга на живое новое и молодое тело. Для этого было проведено множество опытов на собаках, обезьянах. И тут я понял, что методы коллектива ошибочны. Но я всё записал, все данные исследований, формулы, анализы. Потом я перевелся в Институт Переливания крови, и некоторое время работал с телом Венина. Точнее с мумией. Увы, наука на тот момент не была готова, и пришлось срочно применять древнеегипетские методы. Потом уже поднималась проблема омоложения клеток, велись исследования. Я всё это записывал, копил материал… А потом меня выгнали из-за новаторских идей. Всё пропало!
Кознаков раскис и заплакал.
— Ладно, не унывай. Расслабься, на выпей. Я может, и передумаю тебя расстреливать. Продолжай, давай, что ты там говорил про омоложение и вечную жизнь?
— Ну, вечность это ведь нормальное состояние вселенной, а смерть — это энтропия, то есть разрушение, противоположность эволюции…
— Давай попроще, к практическим занятиям… За что тебя уволили?
— Я старался объединить все знания и донести до руководства необходимость подключения к проблеме специалистов физиков и некоторых оккультных практик. Ибо помимо оживления физического тела, нужно было решить проблему, как бы это проще сказать, возвращения души. Вы меня понимаете?
— Отлично понимаю, в молодости я сам работал в цирке. Гипнотизеры, месмеризм… Продолжай.
— Ну вот, совсем недавно у нас в Институте было собрание. Отчетное. Ну, все говорили как обычно, ни о чем: регенерация и все такое. Поддерживаем мумию в свежем состоянии, и всё. А я выступил с рацпредложением, а давайте работать над оживлением, благо знаний накоплено много. Более того, метод был известен еще 2000 лет назад. В Библии об этом сказано. Ну вот, изложил я все свои доводы и думал, что меня поддержат, но выступил академик Нехтерин и все испортил. Он обозвал меня шарлатаном, мистиком…
— А это, разумеется не так?
— Ну конечно, я же все по науке… А они… короче меня уволили. Изгнали из научного сообщества… Я стал изгоем… Теперь что бы я не сказал — все будут только смеяться, при этом никто не вникает в содержание того что я говорю… Никто меня не понимает!
— Я понимаю…
— Меня выбросили на улицу, да так неожиданно, что я не успел забрать свои бумаги, наработки, препараты. Всё над чем работал. Мне перекрыли доступ, аннулировали пропуск, запретили вход в здание на Якиманке, а главная папка лежит в лаборатории мавзолея, я думал так надежнее всего, если обыск у меня в квартире или на рабочем месте. Завтра туда придут сотрудники, и она попадет в руки неизвестно кого. А там чертежи метро. Вы понимаете? Все мои идеи украдут.
— Минутку, причем тут чертежи метро?
— Это когда я работал в Метрострое…
— Так-так, интересно, а где еще ты поработал, список давай.
— Э-электрическая компания… Представительство Сименс…
— Так я и знал. Немецкий шпион! Зачем тебе схемы метро? Диверсию готовил?
— Что вы! Это для физического эксперимента, я хотел еще до открытия линии проверить возможность временного скачка. Дело в том, что металлическая труба такого размера идеально подходит для экранированной среды, а еще там много электроэнергии… Короче, у меня идей не на одну Нобелевку…
— Что такое нобелевка?
