— Да, начало любопытное, — сказал редактор, — но вам придется отредактировать этот текст, чтобы сделать более понятным для простых граждан. Например, когда мы переводили Карела Чапека, то вместо слова робот использовали более понятный термин работарь, то есть искусственный рабочий. А вот, что у вас значит слово "киборг"?
— Кибернетический организм, — расшифровал неясный термин молодой человек.
— Какой-какой организм? Постойте, я, кажется, знаю, кибернетика — это искусство управления государством по Амперу. То есть, описывая войну между роботами и киборгами, Вы намекаете на борьбу рабочего класса с бюрократами?
— Нет, это просто два разных типа искусственных людей.
— Вот видите, даже я, образованный человек не могу понять и трех страниц вашего текста, а вы хотите, чтобы я утвердил это в печать? У вас здесь масса непонятных слов, требующих объяснений. Что такое "дрон"?
— Управляемый радиосигналом летательный аппарат, вертолет без летчика.
— У вас прям футуризм какой-то. Но в нашем 1934 году, все эти эксперименты с новыми фантастическими жанрами и словами вышли из моды. Сейчас новые произведения должны отражать героическую борьбу международного пролетариата, пафос победы социализма и великую мудрость коммунистической партии. Трудящимся нужны светлые мысли в настоящем, а не поэтический туман из далекого будущего. Слово "виртуально" звучит красиво, но вы не первый, кто сочинял о будущем. "Энтелехизм" Бурлюка читали? Новое искусство, пришествие механического человека, утопические общества и прочие метания мысли. Полеты в будущее, светлый коммунизм. Это замечательно, а что у вас? Гибель человечества!
— Простите, но человечеству действительно грозит гибель. Изобретатели оружия…
— Так это антивоенная статья? Про милитаристские планы мирового империализма и капитализма? Вроде "Гиперболоид инженера Гарина?" И таких произведений достаточно. Вот ещё у Жюля Верна с каким ужасом описывалось создание пушки, бьющей на 40 километров. Кто только не предрекал гибель человечества! А вот немцы создали пушку, бьющую на 130 километров. Ну и что? Мы все еще живы! Про ужасы последней войны также вышло много замечательных романов: Хемингуэй, Ремарк…
— Да, мировая война продолжится в 1939 году. Боюсь уже поздно её остановить, но можно попытаться.
— Вы полагаете, что Хитлер нападет на СССР и начнется Вторая мировая война?
— Да. Историки двадцатого века пишут об окончании военных периодов, но мировая война не прекращалась с подписанием Ворсальского договора, актов о капитуляции, она только затихала на периоды перемирия, чтобы накопить сил и разгореться с новой силой, еще более разрушительной и так до последнего дня. Я хочу всего лишь описать события этого последнего дня, который всем сначала казался мирным. До этого будет как бы тихий период, когда всем будет казаться, что наступил окончательный мир, ибо прошло всеобщее разоружение. Но это разоружение было обманом, просто методы ведения войны с помощью танков и самолетов устарели. Даже ядерные ракеты перестали пугать людей. Мировая война продолжалась до полного уничтожения людей, точнее самоуничтожения. Но это была не ядерная катастрофа. Люди погибли по другой причине, но Земля, хоть и израненная, осталась пригодной для жизни.
— Вы говорите как человек, знающий будущее. Вы что, пророк?
— То, что для вас будущее, для меня уже прошлое. Да, я предвидел финал, но он наступил быстрее, чем я думал. Я предупреждал, но меня никто не слушал. Все погибли, точнее, зависли практически в аду. Думаю, есть ещё шанс вмешаться в ход времени, изменить порядок вещей и спасти человечество.
— Звучит апокалипсично.
— Вы слышали об эффекте бабочки? Принцип, когда малейшее вмешательство в прошлое, тотально изменит будущее. Но я видел конец человечества и поэтому никакое вмешательство уже не повредит. Хуже уже не станет. Эти статьи, что я вам принес, возможно, изменят положение дел в лучшую сторону.
— Ну, разумеется. А вы в курсе, что вы не первый, кто пытался спасти человечество? Например, Лев Толстой. Какой авторитет! К нему прислушивались. А как он замечательно говорил про бессмысленность и безумие войны, про бессилие человеческого разума: — "Неужели тесно жить людям на этом прекрасном свете, под этим неизмеримым звездным небом? Неужели может среди этой обаятельной природы удержаться в душе человека чувство злобы, мщения или страсти истребления себе подобных? Все недоброе в сердце человека должно бы, кажется, исчезнуть в прикосновении с природой — этим непосредственнейшим выражением красоты и добра." Лучше не скажешь. Люди в здравом уме не хотят войны. Но что, по-вашему, мы можем сделать, если даже слова Льва Толстого не остановили Мировую войну? Не похоже, что ваш текст гениальнее Толстого. Мало у вас художественного слова.
— Да, Толстой хорошо писал. Писателей хвалят, ученые и философы предупреждают, войны никто не хочет, но все к ней готовятся, как к чему-то неизбежному и даже необходимому. Потом происходит кровавое месиво, гибнут мирные люди, разрушаются города. Затем, когда истощаются запасы оружия и людей, война останавливается. На какое-то время наступает прозрение от ее ужасов, делаются попытки разоружения, создают ООН и прочие миролюбивые комиссии. Но при этом укрепляют военные альянсы вроде ХАТО, и всё начинается снова. Не думаю, что Хитлер читал Толстого, а даже если читал, то разве голос разума способен остановить маньяка психопата? Сейчас уже не важны художественные достоинства, важно чтобы люди просто знали, что их ждет, и старались изменить свое будущее к лучшему.
— Ну, хорошо, я почитаю ваш дневник о конце света, хоть и сильно занят.
— Я бы попросил опубликовать этот текст как можно скорее. Может все-таки удастся предотвратить кое-какие из войн, хотя я понимаю, что уроки истории будущего вряд ли кого научат, но давайте попытаемся.
— Молодой человек, не всё так просто. Вы член Союза Писателей? Кстати, вы так и не представились. На чье имя желаете получить гонорар?
— Гонорар мне не нужен, я готов сам вам заплатить золотом. Пусть это будет опубликовано под псевдонимом.
— Понимаю и одобряю. Ибо "нет пророка в своем отечестве", да и НХВД не дремлет. Шутка. Итак, каков псевдоним?
— Доктор Дионов.
— Очень приятно, приходите завтра, приносите ещё ваши рукописи, а пока мы посоветуемся с товарищами.
Когда молодой человек вышел, главред схватился за трубку телефона:
— Алло! Это НХВД? Барышня, срочно свяжите меня с товарищем Дышкиным!
— Гражданин Дышкин, кажется, расстрелян, а вы по какому делу? Как ваша фамилия?
Главред сперепугу бросил трубку. На кой ляд ему этот Дышкин? У него же есть официальный куратор от НХВД — ему и надо звонить, а лучше прийти на прием. Конечно, иметь приятелей в органах — это полезно. Мало ли что. Ты — ему услугу, он — тебе. Связи — дело нужное, если только под расстрел не подведут. Однако! Может, выкинуть к черту эти подозрительные рукописи?
