— Какой-такой энергии?
— От секса же! Источник силы живительнее некуда. После трех-четырех мужиков сможешь из такого вот червяка, — она постучала когтем по одной бутыли, и человечек внутри сразу напыжился, сложил ручки на груди, — за одну минуту сделать вон такую громадину, как на столе там валяется. У меня, профи-некромантки, на его выращивание ушло пять лет!
Пума приподняла покрывало, и Клавиному взору открылась часть безжизненного тела, что привлекло ее внимание с первых минут в лаборатории. Вдоль локтя, покрытого синеватой кожицей, тянулась полоса индикаторов из мелких, ярко светящихся вживленных кристаллов, заменявших в этом мире диоды.
— Фу, труп! — невольно передернуло Клаву.
— И ничего не фу! — хохотнула некромантка. — Труп — это то, что умерло. А это никогда толком не было живым.
— Тебе виднее, — вздохнула суккуба.
— Жалко только, что даже тебе, даже после года практики, будет не по силам поднять этого крррасавца, — добавила Пума, явно гордившаяся своей работой. — Зараза жрет столько энергии, что Сирена меня скоро отключит от сетей Академии за растраты. Совершенствую его, улучшаю, а толку как не было, так и нет. Атомный реактор встроить в него, что ли? Да Совет попечителей не разрешит, эх.
Клава не решилась приподнять покрывало на лице большого гомункула. Судя по развитой мускулатуре и немалому росту, Пума лепила взрослого молодого мужчину человеческого вида. Наверняка и с лицом постаралась, супермена с квадратным подбородком наваяла. Посмотрит Клава — и мало ли, влюбится с дуру в недоделанную куклу? Лучше уж сдержать любопытство от греха подальше.
— А из чего ты своё чудище Франкенштейна сшила, если, говоришь, в морге у вас вечная мерзлота и пустота? — спросила Клава. — Откуда трупы берешь? У вампиров покупаешь объедки?
— Ты меня которым ухом вообще слушала? — слегка обиделась на глупое предположение Пума. — Во-первых, у вампиров своя лаборатория по синтезированию крови, они у нас тут почти травоядные, пацифисты. Во-вторых, у мертвой ткани свои заморочки: консервируй ее, да так, чтобы эластичность и регенерацию сохраняла, да сшивай от разных доноров, да угадывай, у какого исходника на что аллергия есть, а что для него яд чистой воды. И нет у нас в морге трупов, просто для проформы организовали холодильники, чтобы были, если от Министерства комиссия нагрянет с проверкой. Профессора помирать не спешат, они и в шестисотлетнем возрасте все бодренькие, как огурчики-корнишоны, все в бородавках. А если кто и помрет вдруг, себе на удивление — так тех после панихиды сразу на кладбище, зачем им долго лежать? Да и холодильники им не нужны, они все усушенные, как мумии, гнить нечему. Только и мне для ремесла взять с них нечего: кости ломкие, кожа пергаментная, тьфу!
— А студенты? — заикнулась Клава.
— Ты что! — возмутилась кошка-некромантка. — Если у нас студент окочурится, нас же Министерство следствием замучает! Нет-нет, никогда у нас такого не было. И не будет!
— Извини, я думала, некроманты именно по трупам, — повинилась Клава.
— Я практикую на чистой экологичной органике! — ударила себя в пушистую грудь лапой Пума. — Раньше даже приходилось самой материал собирать: в мужских туалетах вешала плакаты, ставила баночки, чтобы студенты спермой не разбрасывались, а сдавали для научных целей. Теперь хорошо Флавиан помогает, растолковывает парням, чтобы бережнее к сперме относились, не швырялись ценной субстанцией в канализацию.
— А… — смутилась Клава столь откровенных подробностей, но интересно было ужасно. — А с девочками как?
— С женскими клетками проблем никаких — Сирена в сезон размножения столько икры сбрасывает, хоть в банки закатывай! Впрочем, кое-кто впрямь солит. Потом, будет случай, свожу тебя попробовать — шикарная закуска к виски! Ты как к алкоголю, кстати, достаточно взрослая? Хотя о чем это я, была бы ты несовершеннолетняя, Флаф с тобой не связался бы.
Клава поморщилась:
— Разве это не каннибализм?
— С чего бы? Икринки-то неоплодотворенные.
— То есть директриса не замужем? — осторожно уточнила Клава, вспомнив ночную сцену на веранде за домом.
— Есть у нее любовник, тоже из водных полулюдей, — продолжала с удовольствием сплетничать Пума, не забывая между тем и делом заниматься. — Но свадьбы никто не ждет. Любовь у нашей Сирены безответная, на всю жизнь, представляешь! Так что в бассейне поплескаться с кавалером и икру в брачный сезон сбросить — это одно. А с фатой под венец — только с возлюбленным! А возлюбленный не из тех, кто букет лососей принесет в Междупланетный день Семьи и Брака.
— Лососей? — перебила Клава в недоумении.
— А, ну, это у моего народа принято невесте лучшую рыбу нести, когда решишь предложение делать, — пояснила кошка. — В поговорку вошло.
— Как практично, — оценила Клавдия.
— И вкусно, и удобно — жениха сразу этим подарком и накормишь, чтобы у плиты не стоять в праздник, — покивала некромантка.
Клава краем глаза заметила, как между столбиками лестничных перил мелькнули заинтересованные уши. Показалось или впрямь Персик подслушивал девичью болтовню и «наматывал на ус»? Ничего себе амбиции в котёнке пробудились! Неужели лососей теперь пойдет разыскивать?
— Что? — обернулась к ней Пума, обратив внимание на вытаращенные глаза собеседницы.
— Н-ничего, — пролепетала та, поспешно отвернувшись от лестницы. Случайно наткнулась взглядом на выплясывающих в своих бутылях непристойные танцы гомункулов, не удержалась и показала им язык. — Слушай, а этот возлюбленный директрисы…
— Призрак Основателя! В прошлом закоренелый отшельник и женоненавистник, — громким шепотом поделилась секретом Пума. Добавила со смешком обычным тоном: — В эту тайну посвящена вся Академия, не переживай. Только парочке в глаза ничего не сболтни случайно, они стесняются своего ненормального романа.
— Я? Нет! Что ты, я ни за что! — шепотом поклялась Клавдия.
— Это я для него тело пытаюсь сделать, — кивнула в сторону большого гомункула Пума. — Он давно требует от меня оболочку, хоть какую-нибудь. Якобы, бесплотный дух не имеет права голоса в Совете Академии. Представь, каково ему это терпеть? Основатель, старейший чародей в Академии — не имеет права участвовать в важнейших решениях администрации! Вот и поселился у меня тут, стоит буквально над душой. Пользуется тем, что мой коттедж ровно в пределах его досягаемости. Слишком-то далеко от кладбища беспокойный призрак отойти не в состоянии.
— А ты, значит, делаешь такое тело, чтобы и Основателю угодить, и Сирена осталась бы довольной, — поддакнула Клава.
— Схватываешь на лету! — похвалила некромантка. — Быстро у нас освоишься, молодец.
Клава промолчала. Что тут ответишь, если сама еще не знаешь, какую выбрать для себя судьбу. Причем что самое страшное — выбирать придется именно ей самой. Никто не подскажет правильного решения, потому что оба могут быть правильными. А могут и не быть. И если ошибешься, потом жалеть будешь всю жизнь до самой смерти. И не на кого будет свалить ответственность и вину за промах… Никогда еще в жизни, кажется, Клавдии не было так тяжело. Голова словно под свинцовым котелком гудела и соображать отказывалась. А ведь так нужно трезво взвесить все «за» и «против»…
