Сделав насущные дела, умыв пылающую от стыда физиономию и наскоро помывшись, она вернулась в спальню.
— Не спешишь домой? — заметил Вильгельм. — Если что, твоя одежда в ванной, выстиранная и высушенная.
Клава помотала головой. После вчерашних мучений он имел право на продолжение. Это единственное, чем она может его отблагодарить. Не каждый стал бы стирать заблёванный лифчик.
— Ты не из тех вампиров, кто прячется от солнца?
— Оконные стекла не пропускают вредное для меня излучение. А перед выходом днем я принимаю специальные таблетки от аллергии на солнечный свет, только и всего.
— Ты… — Клава села на край постели, не зная с чего начать. Спросить хотелось о многом, но все вопросы перепутались в невнятный клубок, стоило выйти из ванной. — Ты классно целуешься. Даже Флаф с тобой не сравнится.
Виль усмехнулся, но оспаривать не стал.
Усевшись поудобней, откинувшись спиной на подушки изголовья, он жестом предложил ей сесть ему на колени:
— Раз ты всё еще здесь, продолжим?
— Ты хочешь, чтобы я раздавила тебя в позе наездницы? — выгнула бровь Клава. — Во-первых, я тяжелее тебя. Во-вторых, никогда такого не пробовала.
— Вот и научишься заодно, — повел плечами вампир. — И не тяжелее, я не настолько строен, как тебе мнится.
— Летать умеешь, значит, пушинка!
Она забралась на него верхом, но садиться на ждущий орган повременила, привстала на коленях. И, положив ладони ему на плечи, спросила, глядя в коем веке сверху вниз:
— Ты будешь меня кусать? Я слышала, вампиры любят доводить девушек до ошеломительного оргазма, чтобы кровь стала, как шампанское.
— Не надо о шампанском, — он с легкой намекающей улыбкой поправил ее волосы. — Я не переношу необработанную кровь. Это как некоторые люди не пьют парное молоко со сливками, предпочитая обезжиренное или вообще кефир.
Вампир поцеловал ее соски, маячащие прямо перед его губами, сначала левый, потом правый, мягким, сухим поцелуем, почти целомудренным. У Клавы по позвоночнику пробежали мурашки. И внизу живота вновь стало жарко и томно.
— Не спеши, — остановил он ее. — Я утолил твой первый голод, теперь настало время поработать тебе.
— Ну, так я вот!.. — с готовностью попыталась присесть на упругий орган суккуба.
— Дай объясню! — рассмеялся он. — Думаешь, мне легко терпеть? Послушай сначала, потом будешь делать со мной всё, что в голову взбредет.
— Правда? — не поверила своей удаче Клава.
С этим великолепным упырем она хотела бы сделать очень много всего разного! Только стеснялась попросить. А он догадался — и сам выдает ей карт-бланш? Где-то здесь определенно скрыта ловушка! Но где, если он такой разборчивый в пище и отказывается ее кусать?
Оказалось, Вильгельм вздумал повысить ее профессиональную квалификацию суккубы. Она была по определению обязана уметь выравнивать силы у клиентов, развязывать энергетические узлы, забирать вредные излишки. Он же обладал умением видеть не только движение крови в живом теле, но и потоки энергии. То есть его дар не ограничивался способностью переделать ноутбук попаданки, чтобы вместо электричества тот заряжал батарею от магического кристалла-накопителя. Виль прочитал ей короткую лекцию о том, что в каждом живом существе существует индивидуальный рисунок энергетических каналов, напоминающих те же электрические провода в технических приборах.
— Возьми меня за руку и постарайся увидеть во мне этот рисунок, — велел он, наконец-то позволив опуститься на свой занемевший от ожидания детородный орган. — Не смей скакать на мне, пока не ощутишь структуру моего энергопотока! Сядь смирно. Мы соединены с тобой в крепкую взаимопроникающую систему. Закрой глаза. Расслабься… Да не сжимай меня своей жадной норкой! Имей совесть, я не железный! О, боже, зачем я на это подписался?..
Он в изнеможении откинул голову назад. Клава приоткрыла глаза, подсмотрела сквозь ресницы. Но его шея была столь соблазнительно близко, что глаза распахнулись сами собой. Беззащитная шея вампира. Клава наклонилась и тихонько лизнула языком кадык. Вампир недовольно замычал, но не открыл глаза и не шевельнул пальцем, чтобы ее остановить. Свой долг перед Академией он исполнил — объяснил, растолковал, разжевал, сам себя предоставил для опытов. На этом всё. Дальше дело за бестолковой попаданкой.
Клавдия осмелела от вседозволенности, лизнула вампира под подбородком, пригнулась — и облизала оба соска по очереди, широко обслюнявила впадинку между грудных мышц, при этом изо всех сил сжимая внутри себя пульсирующий и далеко не равнодушный к ее действиям ствол.
Она с любовью собственницы огладила мощные округлые мышцы плеч ладонями. Заставила его поднять руки — и потерлась кончиком носа в каждой подмышке, кайфуя от мужского индивидуального запаха: не противного, не острого, не густого, а именно такого, как надо для возбуждения — едва уловимого, мягкого, обволакивающего, смешанного со свежестью и чистотой от постельного белья, успокаивающего. Вселяющего уверенность в ее собственные силы и женские чары. Значит, хваленые феромоны существуют в реальности, и она научилась их распознавать?
— Ты вампир, но такой теплый, — пробормотала она, продолжая водить ладонями по его телу.
— Вот здесь ты холоднее, — она нарисовала на коже извилистую линию пальцем.
— А вот здесь очень горячо, — она провела еще одну черту.
— Но я поцелую тебя вот здесь, — суккуба невесомо прикоснулась губами к примеченной точке, и любовника под ней выгнуло, словно от удара током, — и тогда тут и тут станет одинаково прохладно. Это и есть твои энергопотоки? Я правильно их нащупала?
— Правильно, — простонал Вильгельм, болезненно жмурясь, словно под руками хиропрактика. Сквозь зубы приказал: — Продолжай. Но следи внимательно, чтобы не ты одна получала при этом удовольствие!
— Ах, не торопи меня! Ведь пока еще только учусь, — лукаво напомнила Клавдия, слегка покачав бедрами, отчего вампир застонал еще громче.
Эксперимент занял не один час. Клавдия заставила любовника под ней кончить трижды, причем всеми способами как могла дольше оттягивала каждую разрядку. Иногда она ошибалась, какая же учеба без ошибок? Но краткие вспышки боли для него лишь оттенили остроту наслаждения, подаренного ее внимательными ласками. Она сумела заездить выносливого вампира до обморока, до судорог экстаза.
Лишь когда он отрубился окончательно и перестал на нее реагировать совершенно, превратившись временно в конченного импотента, она позволила ему утонуть в спокойном глубоком сне. Заботливо оттерла влажной губкой подтеки семени и соков с безупречного торса, прикрыла идеальное тело одеялом, чтобы не замерз, остывая от бурных практических занятий. И тихонько покинула квартиру, закрыв дверь на самый обычный по земным меркам замок с защелкой.
Спускаясь по лестнице, Клава самодовольно фыркнула: Вильгельму повезет, если он не проспит вечерние лекции. Пусть он «сова», как все вампиры, и учится по специальному расписанию, но не факт, не факт…
