Живописный район выглядел еще более высокомерным и неприветливым, чем показался ей в начале. И спросить дорогу было не у кого — никаких прохожих на всех пройденных улицах и переулках. Стучаться в незнакомые дома она стеснялась, утешая себя мыслью, что все местные жители днем кукуют в Академии, а значит, ей никто и не откроет. Звонить же Флавиану или тем более Сирене совершенно не было желания — всё равно, как собственноручно расписаться в своем ничтожестве.
От зарождавшейся в душе истерики Клаву спас счастливый случай: заслышав смутно знакомое цоканье, она припустила бегом по переулку:
— Постойте! Подождите, пожалуйста!
Завернув за угол, она узрела удивленного пони-кентавра, который только что закончил выставлять перед дверью одного из домов пакеты с заказанными покупками.
— Эдди? — выдохнула суккуба с облегчением, от страха мгновенно вспомнив имя парнишки.
— Добрый день! — робко улыбнулся он в ответ. — Вы здесь по делам?
— Угу, — закивала Клава. — Представляешь, заблудилась тут, как в лабиринте! Брожу битый час и не могу понять даже, в каком направлении идти!
— Это бывает, — утешил ее Эдди, тряхнув длинной пшеничной гривой, которой позавидовали бы подиумные модели. — Когда заходишь в дальние кварталы, откуда не видна башня Основателя, то сразу теряешь ориентир. Она как маяк, и к этому сильно привыкаешь, если живешь в центре.
— А ведь точно! — всплеснула руками Клава. — Но как же удачно я с тобой столкнулась.
Парень залился румянцем, опустил жирафьи ресницы. С усилием заставил себя перестать ей «выкать».
— Давайте, я… тебя провожу? Или лучше подвезу, точно! Наверняка устала тут ходить в туфлях-то…
И он принялся суетливо сгребать со своей крутобокой конской части опустевшие сумки, которые были связаны ручками по двое и переброшены через спину, словно натуральные подседельные котомки. Предполагалось, что Клава заберется на него, а сумки он может и в руках нести.
— Мне? Верхом на тебе покататься? — рассмеялась Клава. — Да ты что, я же тяжелая!
— А я грузоподъемный! — заверил ее кентавр. — Ты не смотри, что я пони, мы лошадям и верблюдам не уступаем! Зато с нас падать проще, — добавил он, явно стараясь пошутить, что не очень вязалось с испуганным от собственной смелости видом.
Клава оценила, захохотала.
— Да нет, я же не умею верхом ездить! — отнекивалась она. И сама покраснела, вспомнив, как только недавно скакала на эльфе.
Чуть не сболтнула: «Тем более без седла!» — но вовремя прикусила язык, побоявшись обидеть, ведь разумным существам сбруи не положено, а свободолюбивым кентаврам, наверное, вообще седла представляются сродни рабским ошейникам.
Поглядев на расстроенного ее колебаниями парнишку, Клава решила, что стоит попробовать: во-первых, ноги ее и вправду плохо держали после постельных упражнений, а во-вторых, убедившись, что наездница из нее никакая, Эдди через пару минут взаимных мучений ее просто вежливо ссадит на землю и чинно-спокойно проводит до центра.
— А вообще, если честно, мне всегда хотелось покататься на лошадке, — заявила суккуба, и кентавр засиял, как счастливая лампочка. — Только сразу скажи, как устанешь! Ты же вот, работал целый день, покупки развозил.
— Неа, сегодня у меня был выходной, это я по спец-заказу прискакал.
Клава только теперь заметила, что Эдди и одет не как обычно в фирменный курьерский комбинезон. Сегодня он гарцевал в выходном костюме: круп и бока покрывала светлая попона с вышивкой по кайме длиной до колен, ниже конские ноги до самых копыт закрывали четыре просторные штанины типа шаровар, но и копыта были почти совсем невидны под оборчатыми манжетами, подхваченными бантами. Человеческий торс был облачен в приталенную рубашку с пышным жабо, заколотым брошкой, и в жилетку в полоску. Причем как рубашка, так и жилетка застегивались сзади, как впоследствии выяснила Клава, на кнопки и крючочки, чтобы густая грива, росшая вдоль хребта от макушки до самого пояса, не скатывалась под одеждой в колтуны, а имела возможность вольно струиться локонами и красиво развеваться на скаку.
— Ой, как круто! — восхитилась Клава, забравшись на присевшего ради ее удобства пони-кентавра. Она мысленно твердила себе ради смелости, что это просто странный диван, но по ощущениям было нисколько не похоже на мебель.
— Конечно, это тебе не на двух ногах рысить, — снова неуклюже пошутил Эдди.
Он осторожно выпрямился, и Клава поневоле обняла его человеческий торс за талию, прижалась к спине, как подружка мотоциклиста. Вот никогда бы она не подумала, что в жизни ей доведется проехаться на кентавре, да сидя по-женски, спустив ноги на одну сторону, как настоящая принцесса! И жутко боясь скувырнуться.
И действительно, Эдди везти ее вроде было совсем не тяжело. Ехать верхом оказалось необычно и довольно приятно, хотя равновесие держать было всё-таки сложно — попа норовила сползти то назад, то вперед, а еще надо было ноги держать так, чтобы не запачкать подошвами светлую выходную попону. И обнимать парня было немножко стеснительно, словно его собственное смущение через прикосновение передавалось ей. Да еще качка от размеренного шага… В общем, Клава мысленно дала себе зарок, что всадницей и впредь будет исключительно в постели. Попробовала покататься разок, и хватит с нее экспериментов.
Чтобы не просто сопеть от неловкости, Эдди под неспешный шаг принялся сбивчиво расписывать, каково это — работать курьером и развозить продукты. Оказалось, делом своим он даже гордится. Для Клавы это выглядело обычной подработкой на полдня, неплохой, но и не выдающейся для студента. Она ошибалась: без курьера половина преподавателей и ученых в Академии умерла бы с голоду!
— Многие, конечно, предпочитают ужинать в столовой или сами покупают продукты по дороге домой, — объяснял он. — Но те, кто с головой ушел в науку или магические проекты, за целый день, бывает, не находят свободной минутки, чтобы сбегать перекусить. Сидят сиднем в своих кабинетах, как отшельники в кельях, а под конец рабочего дня, когда лаборанты и ассистенты просто выгоняют метлой своих профессоров — те приходят домой и там снова садятся за рабочий стол. Настолько занятые люди, что вспоминают о еде лишь ночью. Вот тогда они и благодарят нас, курьеров, за заботу: кто же еще, как не мы, позаботится, чтобы лучшие умы мира не погибли от недоедания? По заранее составленному графику мы изо дня в день доставляем прямо на порог клиента корзины со свежим молоком, только что выпеченным хлебом и всем остальным, согласно сделанному заранее списку. Придет такой задумчивый профессор домой, взойдет на крыльцо, споткнется о корзинку — тут и вспомнит, что пора бы поесть! А тех, кому молоко, нектар или кровь требуются ранним утром на завтрак, обслуживает мой напарник. Он вампир. Студентам-вечерникам несложно перед рассветом обойти заказчиков, а потом лечь спать до заката.
— У тебя есть друзья среди вампиров? — ухватилась за интересующую тему Клава. Беседовать, глядя в ухо или затылок, а вернее отплевываясь от развевающейся гривы собеседника было непривычно и неудобно, зато информатор из парнишки мог получиться ценный, это Клава сразу почуяла.
