- Что, ненавидишь меня? Ее жалеешь? А меня кто пожалеет??? С трупом в одном доме находиться! Смотреть на этот скелет! Задыхаться от вони могильной! А?!
- Тише! - оборвала я его и обернувшись, увидела ужас в глазах Таньки.
Она тоже это слышала.
- Леня, отведи-ка их в амбар и запри, - вдруг сказал он своему товарищу и я испугалась этого лица и улыбки сумасшедшего. - Потом поговорим. Пусть посидят, поголодают, чтоб дурь из головы выветрилась!
- Вы не имеете права! - я оттолкнула его, чтобы убежать, но он крепко схватил меня за плечи:
- А я хотел по доброму, по любви... Сама виновата.
Каким-то непостижимым образом, в комнате оказался один из работников и Леня, с его помощью, потащил нас, не особо церемонясь и причиняя боль. Последнее, что я видела, страшные, налитые кровью глаза своего предка.
В амбаре было темно и пыльно, лишь в щели между досок, пробивались солнечные лучи, пронизывая сумрак. В углу стояли лари с мукой, на которых были сложены холщовые мешки, тихо попискивали мыши в соломе и пахло зерном.
- Такого поворота я не ожидала, - пробурчала Танька и прильнула глазом к щелке. - Ходят по двору, злые, что-то обсуждают!
- Теперь у нас выход один, любыми путями валить из этой деревни, - сказала я и принялась шарить под деревянными стенами, ища более мягкую землю.
- Ты что делаешь? - Танька отлипла от созерцания моего родственника и наблюдала за мной.
- Хочу подкоп сделать, - сказала я. - В фильме видела.
- Аааа, давай! - Танька присоединилась ко мне и мы стали ползать вдвоем, пока не услышали дикий крик:
- Ой люди! Люди добрые! Пропала! Доченька моя пропала!!!!!
- Вот об этом тетка Клава и говорила! - мы замерли и стали прислушиваться.
- Сомневаюсь, что к этому Корней причастен, - прошептала Танька. - Он хоть и неприятный тип, но вот чувствую я, что это не он!
- Вокруг столько загадок, что я ничему уже не удивлюсь! - я услышала разговор и показала Таньке, приложить ухо к щели.
- Чего случилось, Агафья? Пошто орешь? - крикнул прадед.
- Дочка у меня пропала, Гриша! - всхлипнула женщина. - Посадила ее в полисаднике на травку, пошла корову подоить, вернулась, а Катеньки нее-ет!!!
- Ладно, не ори. Ты хорошо искала? - грубо спросил прадед. - У соседей спрашивала?
- Всех обошла! Никто Катеньку не видел! О-ох! Сосед в колодец спускался и там нет ее!!!
- Мы с Ленькой сейчас лес прочешем. Может чего и найдем, - прадед замолчал, а потом добавил: - Иди домой Агафья.
Я отлипла от стенки и тут моя нога провалилась в рыхлую почву почти по колено.
- Смотри! Тут подрыть можно!
Мы с Танькой принялись остервенело рыть землю, ломая ногти и вскоре докопались до конца дощатой стены, которая как оказалось была не так глубоко. Края ее подгнили и почти превратились в труху, что дало нам возможность, легко сломать ее и дальше работа пошла легче. Когда почва с той стороны стала осыпаться, мы остановились, чтобы не спалиться грешным делом и снова прильнули к щелям.
- По-моему уходят они! - сказала Танька, плюя на ладошки. - Черт, как сушит руки!
- Пусть идут. А потом, только они нас здесь и видели, - зло буркнула я. - Достали эти игры в мистику!
- Предок-то твой, не простой мужик, - Танькины глаза блеснули в сумраке сарая. - Вот к бабке не ходи, причастен он к исчезновению детей!
- Почему-то и я в этом не сомневаюсь...
Прапрадед и его дружок покинули усадьбу, снарядившись ружьями и котомками с провиантом, а мы, дрожа от страха, докопались до света божьего и выбрались наружу, оцарапав плечи даже под одеждой. Прижавшись к амбару, мы прислушивались к звукам и вскоре услышали чей-то крик:
- Гэй! Мужики! Айда обедать!
- Во-во, пора уже, - поддакнула Танька. - Крутитесь здесь...
Я выглянула из-за угла и увидела как работники идут в сторону кривой кухоньки, из трубы которой валил дым. Дородная баба шлепала что-то в деревянные тарелки, стоявшие на большом столе и было понятно, что покинуть сие мрачное место, нам не составит труда.
Когда все уселись и застучали ложками, мы крадучись пошли мимо амбара и тут я остановилась.
- Ты чего? - Танька недовольно нахмурилась. - Пошли скорее!
- Я хочу в дом зайти, - сказала я, чувствуя, что не могу уйти просто так.
- Зачем???
- Там женщина больная...
Танька застонала, но поплелась за мной.
Глава 7
Мы прокрались в дом, в котором так уныло пахло болезнью и с каким-то трепетом, пошли в дальнюю спальню, откуда доносился кашель. Картина, представшая нашим глазам, была ужасна... На высокой кровати, под кучей старых одеял, лежала женщина, с совершенно изможденным лицом и темными кругами под запавшими глазами. В углу, перед иконой Божьей Матери, горела лампадка и чад от нее наполнял комнату каким-то предсмертным запахом.
Женщина открыла глаза и посмотрела на нас тусклым, безжизненным взглядом.
- Остановите Григория, ради нашего сына, остановите...
- Что? - я склонилась над ней. - Что вы говорите?
- Григорий зло затеял, я знаю, слышала как он с Ленькой говорил о нечисти, живущей на болоте... - она схватила меня за руку. - Не дайте ему беды наделать...
Женщина закашлялась и откинулась на подушки, глаза ее закрылись, а руки судорожно сжали одеяло.
- Может вам нужно что-нибудь? - спросила я свою прапрабабку, но она слабо покачала головой:
- Ничего мне уже не нужно... Лишь бы сынок мой в любви и добре рос...
Она как-то резко дернулась и расслабилась, глаза стали светлые и спокойные, похожие на два потухших окна и смотрели они уже в другой мир...
- Представилась, - вздохнула Танька и прикрыла ей глаза. - Что за ужасная жизнь была у бедной женщины...
- Интересно, где ребенок? - я всматривалась в лицо покойницы, ища знакомые черты и ничего не находила. - Все таки прадед мой...
- За это не беспокойся. Если ты родилась, значит все с ним нормально, - успокоила меня Танька. - Давай выбираться отсюда.
Дом мы покинули через окно, выходившее в глухой переулок и рысцой помчались к лесу. Было душно, тяжелые тучи клубились на горизонте, что указывало на приближающуюся грозу, которая сейчас нужна была меньше всего.
Лес притих и каждый звук, будто пропадал в этом густом зное, лишь одинокая кукушка куковала в зеленой листве большого дуба.
- Смотри, что получается, - немного подумав, сказала я, жуя травинку. - Нечисть на болоте, это скорее всего тот скелет, которого мы выпустили из склепа. Так?
