* * *
А мерзкая тварь все не умирала. Прохор истекал кровью, хлеставшей из раны на животе, а Корней дрался одной рукой, ибо вторая, как плеть повисла вдоль тела. Чудовище поднималось после каждого удара и измазанное своей же кровью, походило на оживший труп с рубленными ранами на голове. Из его рта вытекала кровавая пена и пузырилась в оскаленном рту.
- А дочка-то моя, должна была на заимке хозяйкой стать! - прорычало оно, хохоча. - Детей бы тебе, Корней, родила. Ну как тебе. От меня конечно!
- Мерзость проклятая! И слова твои мерзкие! - зарычал Корней и ударил его топором. - Сдохла твоя дочь. Вон, в лесу валяется с проломленной башкой!
- Не-ет! Нет! Ты лжешь, проклятый колдун! - зарычало существо и бросилось на Корнея. - Твоя смерть - лучшее, что я буду вспоминать!!!
Прохор собрался с силами и кинулся ему под ноги, почти заревев от боли. Монстр рухнул на жухлую траву и в его глазах мелькнул ужас, когда Корней занес над ним свой топор. Но это длилось всего лишь секунду - лохматая голова покатилась по болотным кочкам и исчезла в трясине.
- Ты уже ничего и никогда, вспоминать не будешь, - выдохнул Корней, глядя на дергающееся чудовище. - И никогда не вылезешь из своей вонючей могилы.
Он с трудом подтянул его к трясине и она благодарно чавкнула, принимая еще теплое тело.
- Я сейчас сдохну, - Прохор сжимал рану, из которой сочилась кровь и своей бледностью походил на мертвеца. - Помоги, брат...
- Сейчас... потерпи, - Корней кинулся к нему и порывшись в мешочке, привязанном к поясу, высыпал ему в рот какой-то порошок. - Через минуту кровь остановится и ты сможешь дойти к заимке. А там все поправим.
Прохор со стоном откинулся на землю и тут же хлынул ливень, смывая кровь с травы и камней...
* * *
Нас с Танькой вытащили из дома и пинками погнали к горбатой, засохшей осине. Всякий пытался приложиться к нам, кто кулаком, кто палкой, а сил уворачиваться уже не было и мы терпеливо сносили удары, морщась от боли.
- Что, не нравится?! - Ленька бегал вокруг нас, щерясь щербатым ртом. - Сейчас по другому запоете! И колдуны вам не помогут, уже не их время!
- Уйди, убогий, - Танька окинула его презрительным взглядом и он ударил ее, краснея от ненависти.
Плясов дернул меня с такой силой, что мне показалось будто рука вылетела из сустава и швырнув к осине, привязал колючей веревкой, найденной на заимке и склонившись так близко, что я почувствовала запах крови, исходивший от его повязки сказал:
- А ведь все могло быть иначе. Да теперь, что об этом жалеть... Так и сгинешь в этом лесу. Вот только я сначала глаза тебе выколю, чтоб ты почувствовала каково это...
Я дернулась в ужасе, а он криво усмехнулся и повернулся к толпе.
- Как вы хотите этих ведьм убить?
- Жестоко! - крикнул кто-то. - Чтоб не повадно было детей жрать! Мучить их, пока дух не испустят!!!
И тут с неба полило с ужасной силой. Холодные струи хлестали словно плети и народ засуетился, стараясь укрыться от дождя.
- Пусть помокнут! - завизжал Ленька. - Никуда не денутся! Пошли все в дом!
- А вдруг колдуны явятся? - пискнула какая-то баба, но Плюсов оборвал ее тяжелым, хриплым голосом: - Пускай. Мы же их ждем... Сил нет у них.
Все ринулись в дом, так бережно строившимся Корнеем и мне стало противно, что вся эта жестокая, звериная стая, будет находиться в нем, оскверняя своим присутствием крепкие, светлые стены.
- Нет их в живых уже, - грустно прошептала Танька и наши связанные руки сплелись в крепком, почти прощальном порыве. - А скоро и нас не будет.
Холодный дождь хлестал по лицу, но это была ерунда по сравнению с тем, что ждало нас впереди. Григорий Плясов будет издеваться над нами до тех пор, пока мы не истечем кровью.
- Вот если бы взять и умереть сейчас! - всхлипнула я. - Чтоб не чувствовать как их руки прикасаются ко мне!
- Рано еще помирать. И хватит воду разводить, ее и так с неба льет довольно...
Мы с Танькой закрутили головами и мое сердечко забилось в радостном предчувствии. Но тут же моя радость померкла, когда из-за куста шиповника показались Корней с Прохором.
Прохор практически висел на брате, а тот еле передвигал ногами и его левая рука была неестественно вывернута. Они были в крови и болотной грязи, которую не мог смыть даже дождь. Я с ужасом поняла, что помощники из них никакие и снова чуть не заплакала.
- Вас тут ждут! - взволнованно прошептала Танька. - Убить хотят!
- Да знаем мы, - ответил Корней и осторожно опустил брата на землю. - Давно почувствовали.
Он подошел к нам и принялся неловко разрезать веревку большим ножом.
- Уходите туда, откуда пришли. Опасно здесь, - сказал он. - И спасибо за то, что предупредить хотели.
- Да куда же мы пойдем? - я пожала плечами. - Мы же вам говорили, что это вы нас послали сюда из будущего!
Корней посмотрел на нас долгим, проницательным взглядом и вздохнул:
- Как бы оно не было, уходите отсюда. Сейчас мы вас защитить не сможем.
- Не пойдем мы, - упрямо произнесла Танька, трогая синяк, расплывавшийся под глазом. - Наше место здесь.
- Да гони ты их к чертям собачьим... - слабо выдохнул Прохор. - Дуры бабы, лезут на рожон...
- Не пойдем мы, - набычилась Танька.
Мне было страшно, но бросить раненых мужчин на растерзание, я не могла.
- Может есть какой-то способ? - в надежде на чудо, спросила я.
- Есть... - задумчиво протянул Корней. - А ведь и правда есть!
- Что это за способ? - мы с Танькой напряглись, понимая, что вряд ли это будет что-то простое.
- Сила наша уходит и нет ее до самого восхода солнца... - ответил Корней. - Но есть один способ вернуть ее и даже умножить... Нужно взять некие травы, сердце оборотня и кровь двух женщин, которые дадут ее добровольно.
- Ну можно сказать, что последнее у вас есть, - твердо сказала я. - А где взять сердце оборотня?
- Совсем мала проблема, гляди-ка, - Корней извлек из кожаного мешочка, еще бьющееся сердце. - Угадайте, чье оно?
- Лида??? - мне стало муторно, тошнота подступила к горлу. - Но как? Разве может оно до сих пор биться?
- Может, - кивнул Корней. - Оно бьется тринадцать часов после смерти и если его съест какое-нибудь дикое животное, то оборотень обязательно вернется к жизни через это животное. Поэтому, сердце всегда вырезают.
- А я то гадала, чего это ты там задержался... - ахнула Танька. - Ужас какой!
- Вот поэтому, колдовское дело такое непростое, - хмыкнул Корней. - Может все таки уйдете?
- Нет, - вздохнула я. - Делайте свое дело.
