– Он здесь... – прошептала я, оборачиваясь и колдуны рванули к двери.
Когда мой взгляд снова обратился к окну, за ним уже никого не было.
– Черт... Упустили его... – прошептала Танька. – Это все тетка, со своими свадьбами!
– Погоди... – меня что-то мучало во всем этом, но я не могла понять что. – Что-то не так...
– Что? – подруга снова посмотрела на улицу.
– Почему он так смотрел сюда? – наконец до меня дошло то, что ускользало. – По идее он не может знать о нас!
– Не знаю... – протянула Танька и схватила трясущейся рукой кружку с остывшим чаем. – Блин, мне страшно.
Мне тоже было страшно, а колдуны не возвращались, хотя покинули дом довольно давно и были раздеты. Неужели что-то пошло не так?
– Что-то Маши не слышно, – я поняла, что из комнаты не доносился детский голос, подпевавший телевизору. – Уснула наверное.
– Я посмотрю, – Танька вышла из кухни и через минуту раздался ее крик: – Валя! Девочки нет!
Подскочив, я перевернула стул, ударилась мизинцем о угол печки и подвывая, бросилась за Танькой.
– Как нет?! – пробежав взглядом по комнате, я бросилась в одну спальню, в другую, заглянула в шкаф и выдохнула: – Танька, она мои детские вещи надела!!!
Я хранила их всю жизнь, периодически перестирывая и вспоминая уютные моменты своей жизни, в которой еще была жива мама. Они лежали в большой коробке, на которой было так и написано "детские вещи". Вытряхнув оставшееся в ней, я поняла, что Маша надела осеннее пальтишко с вишенкой на кармашке, тёплые штанишки, пушистую шапку из кролика и сапожки, с дырявой подошвой.
– О Господи! – Танька растерянно забегала по дому и наконец воскликнула: – Валь, она в окно вылезла!
Я уже натягивала свитер и просунув голову в высокий воротник, обратила внимание, что на альбомном листе, между цветочками и зверушками, было что-то накарябано.
" Я пошла домой. Маша".
– Да что ж за ребенок! – я чуть не взвыла от чувств обуревавших меня. – Домой она пошла!!!
– Домой? – Танька тоже принялась одеваться, путаясь в штанинах. – Ну ты посмотри! Холодина, оборотень шастает, а а она домой пошла! А-а-а-а-а!!!!
В этот момент, я ее очень понимала и соображая умом, что мы делаем огромную ошибку, отправляясь за девочкой, сердцем знала – ведь все правильно, а как иначе?
Представляя как бедная малышка идет через заснеженное поле, в тонком, холодном пальтишке и рваных сапожках, мы припустили так, что за нами змеилась снежная поземка, а в ушах свистел ветер.
Глава 46
Мы остановились в самом начале поля, но его девственно-белая чистота, говорила о том, что если кто-то и прошёл по нему, то и следа не осталось.
– Неужели она смогла так быстро преодолеть этот путь? – удивилась Танька, всматриваясь в белоснежную даль. – Маленькая девочка, в тонком пальто??? По таким сугробам?
– Ох не знаю... – я немного подумала, а потом сказала. – Пойдем в Алексеевку все равно, может она в сугроб упала и замерзает!
– Черт! – Танька помчалась вперед, а я, напуганная своими же мыслями, понеслась за ней.
Добежав до осинника, мы никого не обнаружили и это было с одной стороны хорошо, а другой не очень – может мы вообще не там ищем?
Дом Лукаси смотрел на нас чистыми окнами, будто глазами, но за их шторками и цветочками, скрывалось нечто нехорошее, это чувствовалось на расстоянии.
– Блин, что-то мне не по себе... – протянула Танька, переминаясь с ноги на ногу. – Думаешь там она?
– Чтобы я не думала, проверить все равно нужно. – тихо сказала я и потянула калитку. – Пошли.
Пока мы шли по дорожке к дому, все словно затихло и ветер, и будто испуганный лай собак, лишь оглушающий скрип снега бил по нервам.
Дверь оказалась открытой и мы войдя внутрь, замерли, прислушиваясь.
– Маша! – позвала Танька тоненьким голоском. – Ты здесь?
В доме было тепло, но запах запустения уже поселился в этих стенах. Похоже кто-то приходил и топил печь, чтобы поддерживать температуру.
– По-моему здесь никого нет. – сделала вывод подруга, но мне вдруг показалось, что из глубины дома, послышался какой-то звук.
– Та прячется кто-то, – шепнула я и посмотрела на Таньку. – Может девочка?
– Чеееерт... – подруга скривилась, выражая полное нежелание идти туда. – Ну почему все так...
– Хватит ныть, сами виноваты! – я глубоко вздохнула и пошла вперед, слыша как пульсирует кровь в ушах.
Большая комната встретила нас сумраком из-за закрытых штор и меня передернуло от страха, если Маша здесь, то почему она молчит, не отзывается?
Заглянув в кухню и никого не обнаружив, мы пошли в спальню и стоило нам только войти в комнату, как Танька вскрикнула – на стуле с высокой спинкой, сидела Маша и смотрела на нас полными слез глазами. Ее руки и ноги были связаны, а во рту торчал кляп из куска цветастой шторы.
– Малышка! – я шагнула было к ней, но тут же за моей спиной раздался хриплый голос:
– А ну стоять...
Покрываясь липким потом, мы обернулись и застыли, в ужасе глядя на оборотня, нависшего над нами. Сергей находился в промежуточной форме – ни зверь и не человек и это выглядело еще отвратительнее, если бы он был зверем. Стоя на двух ногах, он был просто огромным, с поросшим волосами, мощным телом. Длинные руки с кривыми ногтями, висели до самых колен, вытянутая морда, с человеческими чертами, желтоватые клыки, выглядывающие из под верхней губы и жёлтые глаза, с длинным, черным зрачком. Он смотрел на нас и с его рта капала слюна, свисая длинной, пузырящейся лентой.
– Вы убили моих родных... – прошипел оборотень, скалясь и рыча. – Вы убили...
– Мы никого не убивали! – дрожащим голосом ответила я, но он вдруг схватил меня за шею и приподнял над полом.
– Как только я вошел в дом, то сразу понял, что мои сестры мертвы... Их кровь взывала ко мне из всех углов вашей проклятой деревни! Думаете мне было трудно найти место, где находятся убийцы? Двое колдунов и вы... Жалкие, человеческие подстилки...
– Девочку отпусти... – прохрипела я, краем глаза замечая как Танька хватает старый утюг и бросается на оборотня.
