— Какому ещё делу? — она подозрительно посмотрела на меня.
— Давай тебя Темному внедрим и ты там поживешь.
— Да пошла ты, — Валька обиженно отвернулась. — Сама внедряйся, а мне домой нужно.
Мы пришли к озеру и уселись на песочек. Долго молчали, слушая кукование кукушки, а потом Валька кашлянув, спросила:
— Это к тому, который меня вошью обозвал?
— Что? — я сначала не поняла, о чем она толкует, а потом кивнула: — Наверно. Не зря Вепр не с кем-то, а с ним биться начал.
— Я даже помню как его зовут — Черноус, — довольно произнесла Валька и я засмеялась.
— Черномыс!
— А, ну да… — она закусила губу. — Ничего такой, колоритный…
— Да ладно тебе, я пошутила. Не обижайся, — я уже начинала думать, что не так это и плохо что она здесь. Одной куда хуже было бы.
— Я не обижаюсь, — весело сказала Валька. — Может это и хорошая идея. С внедрением.
— Эээ, стопэ, Мата Хари! — я замахала руками возле её лица. — У тебя что, от стресса крыша поехала? Он удавит тебя и глазом не моргнет!
— А может и не удавит! — Валька обиженно сжала губы. — Он когда меня поднял, между нами будто искра пролетела!
— Смотри, чтоб у тебя башка с шеи не отлетела! — возмущенно воскликнула я. — Оно не хорошее, злое!!!
— А твоё, доброе! — скривилась Валька. — Кашей накормил и рубахи колхозные выдал!
— Он не мой! — я покраснела.
— Конечно не твой. Нужна ты ему больно! — Валька плеснула в меня водой. — У него таких тыща небось!
Мы попадали в воду, дурачась как дети, и не подозревая, что за нами из-за сосен наблюдает Черномыс.
Глава 7
— И кто из этих баб принадлежит Вепру? — глаза Черномыса сузились, разглядывая женщин.
— А если никто, мой повелитель? — предположил Тёмный, сидевший рядом с ним на лошади. — Может ни одна из них не принадлежит ему.
— Да нет… — прошептал Черномыс. — Посмотри какие красавицы… Что стать, что волосы, а зубы! Будто жемчуг во рту рассыпан… разве бывают такие зубы у местных баб? Кожа белая, гладкая… Я ещё вчера заметил. Точно, одна из них Вепру принадлежит. И что это значит?
Он с мрачной насмешкой повернулся к своему слуге и тот склонив голову, сказал:
— Это значит, что женщина должна быть у вас, мой повелитель.
— Займись этим, Угрюм. Я хочу её видеть не позже сегодняшнего вечера. Узнай, которая из них Вепру полюбовница и особо не церемонься — на лошадь и в Черномысье.
— Я все исполню.
Они развернули коней и бесшумно скрылись в лесу.
* * *
Вепр сразу заметил Мезеню, сидевшего на траве под большим дубом. Он подошёл к нему и присел рядом.
— Здравствуй, дедушка.
— Здравствуй, Вепр, — кивнул тот и отвел глаза. — Журить будешь?
— Да за что?
— Что Ёлку из холодной выпустил.
— Ну выпустил и выпустил, — миролюбиво сказал Вепр. — Она небось и сама поняла, что глупость сделала.
— Да жаль мне её стало, дуру молодую! Сидит в холодной, плачет, а у меня сердце рвётся, — вздохнул старик.
— Ну будет тебе. Я не злюсь.
— Доброе сердце у тебя. Спасибо, что к нам как родным… — Мезеня явно намеревался всплакнуть и Вепр поднявшись, поднял и его, подхватив под руки:
— А ну хорош! Давай-ка лучше ты мне мёду туесок соберешь. Гостья у меня… Да не одна.
— Какая гостья? — старик моментально успокоился и с интересом посмотрел на него, задрав голову.
— Сейчас расскажу все, пошли хоть медовухи выпьем.
— Это запросто, Вепрушка! — Мезеня заулыбался беззубым ртом. — У меня полна бочка стоит!
— А где Ёлка? К подружкам небось побежала?
— Корзинку взяла, говорит ягод на пироги соберу и ушла с утра ещё, — вздохнул старик. — Солнце уж посредине неба, а её нет…
— Не волнуйся, дедушка, — успокоил его Вепр. — Легла где-то под кустом да спит. А может и к речке подалась. Сам знаешь, какая она.
— Да знаю… Сил уже у меня нет уму разуму её учить. А она меня старика не слушает.
— Поговорю я с ней, — пообещал Вепр. — Как явится, пусть ко мне придёт.
— Может замуж её отдать? — старик с надеждой взглянул на него. — У тебя хлопцев хороших, хоть ложкой ешь! Вот и сосватай ей кого!
— Да как же её насильничать, дедушка? Разве можно? — Вепр улыбнулся. — Я сегодня с ней поговорю и скажу, чтоб она пригляделась к воинам моим.
* * *
Ёлка сидела под раскидистой елью и уныло жевала ягоды с лукошка. Сердце её ныло от безответных чувств и от стыда за собственный поступок. Она с ужасом вспоминала ту ночь, когда чуть не помогла Темным и её глаза наполнялись слезами — Вепр не простит её. Ей было стыдно перед дедушкой, особенно, когда он смотрел на неё своими выцветшими, умными глазами, в ктоторых читался укор.
— И зачем я послушалась этих иродов! — в сердцах воскликнула она и отшвырнула ягоды прочь. — Только себе хуже сделала!
— Конечно сделала, — раздался над ней насмешливый голос и Ёлка испуганно вскинула голову. — Теперь-то ему совсем не до тебя. У него зазноба появилась.
— Угрюм??? — Елка попятилась от наступающего на неё коня. — Что тебе нужно?! Я больше не такая дура! И твоих сказок слушать не буду!
— А ты послушай, — вкрадчивым голосом произнёс он. — Привёл Вепр бабу себе, неизвестно откуда, хороша, не то слово. С тобой не сравнить, худоба.
— Врёшь ты все! — крикнула Ёлка, чувствуя как боль сжимает сердце.
— Ты как разговариваешь со мной, девка! — рявкнул Угрюм и зло засмеялся: — Не видать тебе Вепра, как своих ушей. Так и будешь отираться под забором у него до самой старости. А баба эта возле озера сейчас. Хочешь, поди посмотри.
Ёлка всхлипнула, швырнула корзинку в кусты и побежала к озеру, провожаемая насмешливым взглядом Угрюма.
* * *
Мы поплавали голяка, с веселым адреналином поглядывая на кусты, выскочили из воды и быстро натянули на себя рубахи, путаясь в рукавах. Хотелось смеяться и сделать что-нибудь сумасшедшее — видимо на нас так действовала первозданная природа.
— Я надеюсь, ты и правда, не собралась к Темному на пмж? — спросила я Вальку, развалившуюся на песке.
— Да что я, самоубийца что-ли? — скривилась она. — Вот немножко здесь погощу и домой…
— Да не отпустят нас домой уже, — мне было жаль её. — Смирись с этим.
— А ты, смирилась? — она посмотрела на меня.
— Пытаюсь. Кроме Вепра, нас никто не вернет обратно. Наверное.
