В день, когда родилась Ёлка, сирота померла и Мезеня похоронил её в лесу недалеко от грязного озера, чтоб могилка её не попадалась на глаза случайным грибникам или ягодникам. Возле грязного озёра не росло ведь ничего, кроме жухлой травы да кривых деревьев и считалось, что это место не хорошее и обходили его стороной. А почему схоронил именно там — на то была своя причина.
Забрел как-то на пасеку старый дед, обряженный в старую шубу и древние лапотки, завидев сироту на сносях, он сказал Мезене:
— Помрет она. Тянется за ней холод с самой земли… Да ты подалече её схорони, пригодятся косточки для благого дела.
— Ты о чем говоришь, старик? — изумился Мезеня. — Кто таков? Откеля забрел к нам?
— А тебе оно знать не надобно. Только слова мои запомни. Тогда зверь помрет — когда коснется его десница первой жертвы, — загадочно ответил странный гость и ушёл, не отведав угощения которое Мезеня перед ним поставил.
И увидел он, как над лесом закружился огромный орёл, раскинув мощные крылья.
— Не иначе как сам Белбог приходил! — воскликнул Мезеня, и упав на колени долго молился, благодаря за совет.
Так и случилось. Померла сиротка и зажили они с Елкой вдвоём…
* * *
Вепр и Черномыс сидели на траве и угрюмо молчали, не готовые к разговору.
— Чего молчишь? Сказать нечего? — наконец произнёс Черномыс глянув исподлобья.
— А чего уж тут говорить… — Вепр сорвал травинку и прислонился к сосновому стволу. — Не отпускает меня ощущение, что поиграли нами от души. Как детей малых стравили…
— Впервой я с тобой согласен, — кивнул Черномыс и было видно, что тяжело этот разговор ему давался. — Кто же тогда Лебедь убил? Зачем светлую душу в могилу раньше срока отправил?
— А вот есть теперь у меня догадка, — сказал Вепр. — За своими войнами мы главное пропустили. Зима ведь к нам подбирается… Самые сильные мы среди волхвов и сладить ему с нами не так просто. Не боем он нас взял, а ложью… Да не это обидно, а то, что поверили мы…врагами друг-друга назначили. Не разобравшись…
— Да, я за малым тебя чуть в камень не заточил… — понуро произнёс Черномыс. — Простишь меня?
— Так заточил, подлец, — усмехнулся Вепр и его брат удивлённо посмотрел на него:
— Ты что говоришь такое?
Наслаждаясь реакцией Черномыса, он рассказал все, что приключилось с ним и закончил:
— А я ведь думал, что в будущем Тёмные за мной охотились, а нет… Зима… Через века тварь добраться хотел…
— Ну и дела… — Черномыс ошалело смотрел на брата. — Вот это история…
— Да…хорошую жизнь ты мне устроил.
— Значит все таки я сильней оказался? — хитро сощурился Черномыс и Вепр не выдержав, рассмеялся:
— Ну я же выбрался. Значит — я. Ещё и бабу тебе подсуетил! Из будущего!
Они шутливо задрались, а после Черномыс легко поднялся с земли и сказал, расправляя плечи:
— За бабу тебе конечно спасибо. Уж больно понравилась она мне. Теперь осталось её у Зимы забрать, да рыло ему поганое начистить.
— Проси у бога своего, чтоб живы девки наши были, — мрачно произнёс Вепр. — Иначе я камня на камне не оставлю.
* * *
Ёлка почти плакала, изодрав все руки в кровь, но не останавливалась и продолжала рыть мягкую землю. Она несколько раз ложилась под дерево и отдыхала, вытянув трясущиеся руки, а потом вставала и с удвоенным рвением продолжала своё дело. На горизонте забрезжил рассвет и девушка еле успела залезть под густую ель, как ударил ливень с чёрных странных туч нависших над лесом. Хвойные лапы старой ели не пропускали дождь и лёжа на сухой, пахучей подушке из сухих иголок, Елка смотрела на стену из дождя и думала…
Неожиданное озарение, которое свалилось на неё после того, как она причинила боль дедушке, заставило посмотреть на вещи с другой стороны. Страх от того, что она собственной рукой могла убить родного человека, затопил её с такой силой, что она готова была лишить себя жизни, чтобы не ощущать этого обжигающего чувства вины. Никогда она не позволит злу поселиться в душе, править жизнью, даже если это зло в её крови.
Ёлка решительно села и посмотрев на свои израненные руки, полезла обратно в дождь.
— Я сделала гадость — я и помочь могу… — прошептала она и снова принялась рыть мокрую землю.
— Бедная ты бедная моя… — Мезеня подошёл к разрытой могилке и Ёлка вздрогнула от неожиданности.
— Дедушка…
— Все рученьки побила, голубка… Давай, деда поможет.
Старик снял плащ положил его под ёлку и отбросив клюку кряхтя полез в яму.
— Я так тебя люблю, дедушка! — Ёлка заплакала, обнимая его и он улыбнулся:
— Я знаю…знаю…
Через час, мокрые и грязные, дед с внучкой сидели на краю ямы и тяжело дыша разглядывали свою работу.
— Мы с тобой и к обеду не управимся… — задыхаясь сказал Мезеня и вдруг встрепенулся. — Неужто едут сюда!
И действительно, между деревьями показались всадники и вскоре старик узнал в них Вепра и Черномыса, за которыми следовали две дружины.
— Вот это дела… — прошептал он и поднялся навстречу. — Братья вместе…
— Мезеня??? — Вепр спешился и подошёл ближе, яростно глядя на чумазую Ёлку. — И ты тут?
Она стояла опустив голову и сцепив грязные руки, которые предательски дрожали.
— Погоди… Не пыжь на девку, — Мезеня встал между ними. — Она помочь хочет.
— Да?! — рявкнул Вепр. — Помогла уже! Полна пазуха помощи её! Не ты ли под камнем в лесу лежал?!
Ёлка вспыхнула ярким пламенем, а Вепр прошипел:
— Не жжёт кровь дедова руки-то?!
— Хватит! — Мезеня почти взмолился, глядя на рассвирепевшего Вепра. — Прошу тебя! Выслушай!
— Говори, — воин угрюмо смотрел на старика, но тот шагнул в сторону:
— Давай отойдем. Очень уж непростой разговор будет. Зимы касается.
— Брат, пойдём послушаем, — Вепр окинул Мезеню удивленным взглядом. — Чего ты нам рассказать можешь?
Трое мужчин отошли в сторону, а Ёлка заплакала утираясь рукавом и её слёзы оставляли на грязном лице светлые дорожки.
— Что ж ты девка наделала… — Магута поднял её плащ и накинул ей на плечи. — Плачь не плачь, а это теперь с тобой на всю жизнь останется. Дедушка у тебя хороший… Добрый… А ты…
Она зарыдала громче и Магута обнял её, прижимая к широкой груди, давая выплакать стыд вину и все то, что тревожило её душу.
— Что?! — Вепр во все глаза смотрел на Ёлку, а потом повернулся к Мезене. — Ёлка дочь Зимы?!
— Так и есть, — вздохнул старик. — Поэтому ты не серчай на неё… В крови это у девки… Добром с ней нужно, ибо зло в ней ещё большее зло пробуждает. Хорошая она девка, так виной маялась, что чуть руки на себя не наложила. А теперь помочь хочет. Всю ночь могилу матери раскапывала… Чтоб тебе десницу её принесть.
