— Как приятно узреть такую красоту, — его голос стал похож на свист скользящего по коже лезвия.
Я не успела опомниться, как моя маска оказалась рядом с Валькиной и зажмурилась от страха.
— Вот и славно. Начнём колдовать?
Двери с грохотом захлопнулись, женщины завизжали, а Зима схватив меня поволок к сундуку где находились камни.
Страшный удар сотряс землю и с улицы послышались испуганные крики. Зима на секунду остановился, но потом швырнул меня на пол и открыл сундук.
— Ничего, не успеют… Сейчас все закончится.
Он достал камни и поднес к моему лицу.
— Готова?
Я отползла от него и отвернулась, давая понять, что не собираюсь выполнять его причуды.
— Ах ты гадина! — Зима приблизился ко мне и ударил камнем по голове. — Ну как, нравится?
Боль острым кинжалом ворвалась в моё тело и взорвала череп. Я не потеряла сознание и почувствовала, как тёплая кровь заливает часть лба и стекает по виску. В глазах двоилось и чтобы сфокусироваться, я прищурилась, надеясь, что он снова не готовится нанести удар.
— А ну не смей! — заорала Валька и бросилась на Зиму, как разъяренная кошка. — Скотина!
Зима поднял руку и она шмякнулась о стену с таким шлепком, что я была уверена — Валя больше не встанет.
За стенами снова загрохотало с ужасной силой и мы услышали звон мечей. Значит Вепр и Черномыс прорвались в городище! Зима тоже это услышал и схватив меня за шею приподнял до уровня своих глаз.
— Это твои последние вздохи. Но сначала, я убью вот эту… — он повернул голову к хрипящей Вальке. — Давай! Сделай это! Или…
— Отец!
Тонкий голос стрелой ворвался в остальные звуки: плач женщин, сбившихся в кучку, хрип Вальки и шум доносящийся с улицы, стали размытыми и далекими после этого слова. Отец.
Зима медленно повернулся, не отпуская меня и замер, глядя на непонятно откуда взявшуюся Ёлку. Хватка его ослабла и я грохнулась на пол, содрав кожу на спине о шершавую стену. Меня тошнило, голова кружилась и сознание то и дело пыталось провалиться в тёмные глубины.
— Ты не можешь быть такой молодой… — прошептал Зима, приближаясь к Ёлке. — Это колдовство…
— Ты принял меня за мою мать, — Ёлка стояла выпрямив спину и смотрела на него темными серьёзными глазами. — Она умерла, рожая меня. Я — твоя дочь.
— Дочь? — Зима казалось позабыл о нас и разглядывал девушку со смесью удивления и страха. — Дочь…
— Уходи отсюда, — сказала она твердым голосом, хотя волнение её явно читалось на бледном лице. — Тайным ходом уходи. Спрячься в дальних землях и живи. Иначе убьют тебя.
— Меня??? — он захохотал. — Ты разве не знаешь кто я? С кем ты жила все это время? Сиротой росла?
— Нет. Я сиротой не была, — она гордо вскинула голову. — Мезеня меня воспитал. Дедушка мой.
— Мезеня?! — насмешливо переспросил Зима. — Только он мог вложить в твою голову эти добрые мысли. Уходи, живи в дальних землях… Как был дураком, так и остался.
— Не говори так! — глаза Ёлки вспыхнули опасным огнём.
— А что ты сделаешь? — Зима стал похож на хищного зверя. — В тебе моя кровь течёт, а это значит, что ты все равно на мой путь свернешь! Так сделай это сейчас и останься здесь, со своим отцом!
Я уже еле двигала глазами, когда из темноты коридора показалась большая фигура Вепра, а за ним появился Черномыс. Братья выглядели впечатляюще: некогда белоснежная рубаха Вепра была окрашена кровью врагов, синие глаза переливались воистину колдовским светом, а Черномыс, в полную противоположность брату, просто испепелял своим тёмным взглядом. Меч в его руках сиял серебром, по которому стекали ручейки крови. Зима, завидев их, схватил Ёлку и прижав к себе, поднес к её горлу нож.
— Стойте на месте!
Когда Вепр увидел меня, его лицо исказилось яростью, ноздри затрепетали и если бы не Черномыс, удержавший его за руку, он бы бросился на Зиму. Зима тоже заметил этот взгляд и с гадкой улыбкой сказал, двигаясь в мою сторону:
— Мне так нравится убивать… Сначала Лебедь, теперь вот невестушки ваши… Не удалось вас в камень заточить, силу вашу забрать, значит уничтожить придётся. Чтоб глаза мне не мозолили.
— А ты попробуй, — в чёрных глазах Черномыса набирало силу красное пламя. — Подавишься.
Зима засмеялся и отшвырнув Ёлку, схватил меня со словами:
— Дочь она мне, а разве отец своему ребёнку зла желает? А этих красавиц мне в удовольствие убить.
Второй рукой он сжал Валькину шею и это было его ошибкой — Вепр размахнулся и бросил меч, который просвистел по воздуху и вонзился ему в грудь. Зима взревел, отпуская нас и обхватив двумя руками рукоятку меча, медленно вытащил его из своего тела. Его пальцы вытянулись, на них появились когти, а кожа приобрела змеиный окрас. Он зашипел, обнажая длинные клыки, между которыми шевелился раздвоенный язык и бросился на братьев.
Стены ходили ходуном, трещали и грозились упасть нам на голову и забившись в угол мы с Валькой с замиранием сердца наблюдали, как воины обмениваются ужасными ударами. Зима был силён невероятно и даже братьям было тяжело справиться с ним. Он полоснул Вепра по груди и из ужасной раны сразу же полилась кровь, но Вепр даже не обратил на это внимания, продолжая сражаться голыми руками. Черномыс изловчился и вогнал меч Зиме в бок и чёрная как смола кровь окрасила каменные полы. Чудовище упало на пол, сжимая края раны, но даже это не остановило его. Через секунду Зима был на ногах и с победным рычанием ударил Черномыса ножом прямо в сердце.
— Ах ты тварь! — Вепр вскочил ему на спину и обхватил ногами, стараясь обездвижить, и в этот момент Ёлка, словно юркая белка, скользнула к ним.
Рука мертвеца мелькнула в воздухе и мы с ужасом увидели, как костлявые пальцы пробиваются сквозь кожу и проникают внутрь тела Зимы. Он заревел, как раненный медведь, и упал на колени пытаясь оторвать от себя руку, но это было невозможно. В его глазах мелькнуло понимание скорой смерти и страшный, опутанный уже кровавой паутиной, взгляд остановился на нас.
— Аспидом заклинаю! Все силы тьмы призываю! Отнеси их туда, откель они прибыли! Да на все пути замки наложи!
Все замигало закружилось перед моими глазами, во рту сделалось сухо и противно. Подо мной разверзлась пучина и я полетела вниз…
* * *
Я открыла глаза и сразу же зажмурилась от слепящей белизны. Все тело ныло, а голова казалась пустым гулким бочонком, в котором где-то глубоко пульсировала боль. Собравшись с духом, я все таки разлепила веки и поняла, что нахожусь в больничной палате. О нет… Я вернулась в своё время! Только не это…
— Слава Богу! — никогда бы не подумала, что Валюхин голос покажется мне практически бальзамом. — Очнулась!
— Валька… — простонала я и попыталась сесть. — Помоги.
