Она устроила меня на высокую подушку и только сейчас я увидела, что у неё на шее бандаж и выглядела Валька довольно комично.
— Как мы оказались в больнице?
— Врач сказал, что нас нашли возле реки в снегу. Рабочая версия — нас избили и ограбили, — Валька подкатила глаза. — Утром полиция приходила, я сказала, что ничего не помню.
— А ты помнишь? — я вдруг на секунду засомневалась в своей нормальности.
— Конечно помню! — хмыкнула она, с грустью поглядывая в замёрзшее окно. — Так хорошо все начиналось… Такого мужика отхватила… Я даже готова была там остаться…в прошлом.
И тут накатило. Мы начали плакать, обниматься, вспомнили, что Зима ударил Черномыса ножом и неизвестно, остался ли он жив. Плакали от того, что красивая сказка, со вкусом золотистого мёда, так нелепо закончилась.
— Новый год сегодня, — вздохнула Валька утирая слёзы. — А мы в больнице… Как встретишь — так и проведешь…
— Как Новый год? — я совершенно выпала из времени. — Да ты что…
— У тебя такая шишка на голове, на рог похожа. Этот гад хорошо приложился, — Валька потянулась было к моей голове, но потом передумала. — А знаешь что? Мы себе праздник устроим все равно. Сейчас я соседке позвоню.
— Да кто нас из больницы выпустит в таком состоянии? — засомневалась я. — У нас даже одежды нет.
— Все будет, — Валька подмигнула мне. — Прямо в больнице и отпразднуем. Пойду на пост схожу, не скучай.
Она шмыгнула за дверь, а я засмеялась, но сразу же скривилась от боли. Валя в своём репертуаре.
* * *
— Как думаешь, царевнам нашим понравится? — Вепр спрыгнул с крыши большого терема с резными ставнями и повернулся к брату, который сидел под сосной вытянув длинные ноги.
— А мне все равно, — его губы растянулись в широкой улыбке. — Все одно со мной жить будет.
Вепр упал рядом на теплую мягкую хвою и посмотрел в чистое голубое небо:
— Соскучился по березке своей, мочи нет. Душа к ней зовёт, тянет. Год не видел.
— Зато какой мы дом возвели, любо дорого посмотреть, — Черномыс с любовью оглядел терем. — Бабы-то наши, даже соскучится не успеют, как мы за ними явимся. Скажи Мезене, чтоб разбудил как стемнеет. Подготовиться к переходу нужно.
— Скажу, — Вепр мечтательно прищурился. — А Ёлку не видел? Она все бегала мыльный корень собирала, чтоб девкам нашим стирать чем было.
— Они с Магутой на озеро пошли, — усмехнулся Черномыс.
— Эх! Хорошо-то как…
* * *
Валька вернулась довольная, как слон.
— После вечерних процедур все разбредутся праздновать, а мы тоже не лыком шитые.
— Что ты уже придумала? — я даже не сомневалась, что фееричная Валька и в больнице учудит праздник.
— Сюрприз! — загадочно ответила она. — Скоро узнаешь!
Пришла медсестра поставила нам уколы и приказала не вставать с кроватей. Где-то в коридорах играла песня Новогодние игрушки, слышался смех и было понятно, что медперсонал готовиться к празднику.
— Здесь кроме нас есть кто? — поинтересовалась я, с завистью принюхиваясь к аромату мандарин.
— Кое-кого домой отпустили, — пожала плечами Валька. — А я, если честно, домой не хочу… Грустно там, одиноко…
— А родственники? — я с интересом посмотрела на неё, ведь она никогда не рассказывала о своей семье.
— Я детдомовская, — спокойно ответила она. — Нет у меня никого.
— Вот как… — я даже не понимала, почему никогда не замечала в ней то хорошее чего было в ней в избытке. — Я тоже одна. Мама умерла, когда мне шестнадцать лет стукнуло, а отец погиб ещё до моего рождения.
— Это знак, — прошептала Валька, возбуждено кружась по смятым простыням. — Мы вернёмся в прошлое — обязательно! Братья придут за нами!
— Если бы…
Время близилось к вечеру, в палату снова заглянула медсестра и позвала Вальку:
— К вам пришли. Выйдите в коридор.
Валюха быстренько завернулась в больничный халат и выскользнула из палаты, загадочно улыбаясь. Прошло не менее двадцати минут, как в дверь постучали.
— Валька, ну хорош! — крикнула я. — Я знаю, что это ты!
— А вот и не угадала! — зычным голосом ответила она и я рассмеялась увидев её в костюме деда Мороза с мешком за плечами. — Это дедушка Мороз!
— Извините меня тогда, дедушка. У вас тоже с шеей проблемы?
Валька подняла воротник, скрывая бандаж, и пробасила:
— Слишком дороги я заморозил, сам упал! Но все равно пришёл с подарками.
Она подошла к тумбочке и под моим изумленным взглядом принялась извлекать из мешка всякие вкусности: оливье и шубу в пластиковых контейнерах, курицу-гриль, колбасно-сырную нарезку и две бутылки шампанского.
— Вот это да! — захлопала я в ладоши. — Ура! Праздник! Как тебе удалось?
— Соседку попросила, я же говорю! — Валька открыла бутылку и разлила по кружкам шампанское. — Давай самое заветное желание!
Я вдруг вспомнила своё желание и грустно улыбнулась.
— Верни мне молодость…. дед Мороз.
Синие глаза Вепра через века обожгли меня своим светом.
— Что??? — Валька нахмурилась.
— Верни меня в прошлое, дед Мороз! — воскликнула я и мы стукнулись кружками.
— Хорошо. Твоё желание исполнится, — важно кивнула Валька и мы выпили.
Мы сидели на моей кровати обнявшись и тихо пели. По коридору бегали медсестры, переговариваясь весёлыми голосами и от этого было ещё печальнее. Неожиданно лампочка в больничном плафоне мигнула и погасла, окутывая все в плотный мрак. Лишь два замерзших окна серыми пятнами слегка светились в темноте.
— Неужели свет выбило? — прошептала Валька и только я собралась ответить, как тихий шёпот взорвал мой мозг на миллиарды сияющих кусочков счастья:
— Березка, ты здесь?
Что-то гупнуло об пол и по стону я поняла, что это Валька, потом раздались громкие поцелуи всхлипывания и я почувствовала две большие тёплые руки на своей талии. Родное дыхание коснулось моей щеки и это было такое наслаждение, пронизанное радостью, что я просто обмякла в этих руках.
— Пойдём домой, душа моя. Без тебя и свет не мил…
Эпилог
Вот и нам с Валькой сподобилось побывать в знахарской баньке, из которой мы вышли совсем здоровыми и на свадьбе были краше некуда. Вокруг золотого терема находились две дружины — Велеса и Перуна, хранившие спокойствие этих светлых земель. Граница, разделявшая реку, исчезла, грязное озеро посветлело, засияло голубизной и зацвела вокруг него ромашковая оправа. Ёлка вышла замуж за Магуту и счастливый Мезеня ждал правнуков. Даже мои коты выглядели довольными, бегая по лесу за мелкой живностью. Черномыс безумно любил свою жену и его тёмные глаза загорались не красными огнями гнева, а золотыми искрами нежности.
