— Да, — отозвался второй принц, и с моих губ сорвался изумлённый возглас. — Я и сейчас его ненавижу! И не позволю ему и дальше занимать моё место!
Слова звучали глухо, вымученно, как будто Алрэй говорил их… не по своей воле. Он побледнел, схватился за грудь, пытался сжать челюсти. Выглядело это, по правде говоря, жутковато. Не сразу, но я поняла, что происходит.
Это всё магия анимансера — именно она заставила ответчика вывернуть душу!
Боги…
Я во все глаза воззрилась на Шэрата. Я ожидала помощи и поддержки от кого угодно, даже от Эрберта, который хмурый и явно нетрезвый сидел подле брата, но пятый принц… Судя по напряжённому лицу, этот подвиг давался ему нелегко. Может, магия с трудом пробивалась сквозь защиту Алрэя, а может, Шэрат не слишком-то хотел вмешиваться в ситуацию, но если всё же вмешался…
По моим щекам заскользили слёзы.
— Это была прекрасная идея — подсовывать ему проклятые вещи, скрытые чарами Дельи. Он ничего не замечал! И если бы не эта… — Алрэй уставился на меня с ненавистью. — Почему ты не умерла в храме?! Мне следовало убить тебя сразу! Лично свернуть тебе шею!
По залу разнеслись шепотки, а затем и вскрики. Второй принц, больше не сдерживаясь, ринулся ко мне, но его вовремя перехватили стражники. А затем я решила, что уж теперь-то рот мне затыкать не будут, поднялась и выкрикнула:
— Теперь вы сами всё слышали! Это я и хотела сказать. Для его Тёмного величества ещё не всё потеряно. Я точно знаю! Прошу вас, пропустите меня к нему.
Глава 26
Рэйвен
Тьма засыпала, свернувшись клубком, подогнув шипастый хвост и положив огромную голову на передние лапы.
Забавно, но прежде Рэйвен, хоть и знал, чувствовал, что сила его живая, никак её не представлял. Тем более в виде то ли чёрного дракона из детской сказки, то ли ещё какого древнего монстра.
Всё изменилось с появлением Энви. Она так тянулась к его магии, так говорила о ней, что та обрела форму и явно не собиралась развоплощаться. Разве что после смерти хозяина, потому Рэйвен теперь и сидел на мокрой траве и неотрывно смотрел на спящего зверя в ожидании неизбежного.
В ожидании конца.
Интересно, как всё будет? Они оба просто исчезнут, или?..
С одной стороны от него ярко светило солнце, но лучи, касаясь кожи, обжигали холодом. Там же бушевал океан, вновь и вновь врезаясь в отвесную скалу, где расположились некромаг и его тьма, будто желая стряхнуть их вниз и поглотить, но рокот волн и ритмичные толчки лишь успокаивали Рэйвена и убаюкивали дракона.
С другой же стороны царила ночь: на небе белёсым шрамом мерцал полумесяц, и свет его едва дотягивался до макушек вековых сосен, что стройными рядами, словно солдаты королевской армии, укрывали землю. Во мраке, среди стволов, что-то выло и рычало, но Рэйвен только усмехался: у него тут личное чудовище дремлет, разве может быть кто-то страшнее?
Он нарочно уселся ровно на границе дня и ночи, зная, что не достоин света, пусть даже такого холодного, но и не готов полностью раствориться в черноте. Потому что в его сердце, разорванном на клочки, умирающем, всё же есть искра истинного счастья.
«Познавший любовь, способный на неё, никогда не сгинет во мраке», — так говорил отец.
Всё детство Рэйвен искренне ненавидел его, а сейчас, вспоминая его советы, думал, что, похоже, зря считал короля настолько чёрствым и бесчувственным. Он заботился о детях. Учил их. И не его вина, что иные уроки можно усвоить только на собственном горьком опыте.
Как-то Рэй застал отца бледным, растерянным и едва ли не рыдающим — а может, та слеза на щеке ему только почудилась — и собирался потихоньку сбежать, но замер, заслышав тихий хриплый голос.
— Не молчи, — сказал король. — Не молчи, когда есть, что сказать. Когда рвущиеся наружу слова обжигают глотку. Не молчи. Потом будет слишком поздно.
Рэйвен тогда всё же удрал, испугавшись, что отец каким-то образом прознал об их с Тэйрином проделке и теперь ждал чистосердечного признания. И потребовались годы, чтобы простая мудрость этого совета стала очевидна.
— Я люблю тебя, Натаниэлла Виктория Кэонтин, — произнёс Рэйвен вслух, и невесть откуда взявшееся эхо тут же разнесло слова и на тёмную, и на светлую половины. — Я так люблю тебя, Энви.
— Это хорошо, но подождёт до полного пробуждения, — раздалось за спиной, и он вздрогнул, но не обернулся.
«Обманка, просто обманка».
Энви не могла быть здесь, это не сон, а посмертие. Сам бы Рэйвен легко прошёл за грань вслед за тем, кто дорог сердцу, он же некромаг, но Светлая принцесса?..
Нет, он почти умер, и возврата нет.
— Даже не посмотришь на меня?
Рэйвен поджал губы и смежил веки.
— Упрямый, — усмехнулась пустота голосом любимой. — А мы, между прочим, там мир спасли от правления твоего безумного братца, сами, без тебя. Давай уже отмирай, а то вообще всё интересное пропустишь.
— Алрэй? — не удержался Рэйвен, но глаз так и не открыл. — Он жив?
— О, подобные ему живучи. Если переживаешь о своей небольшой вспышке гнева, то… ты никого не убил. Совсем никого, слышишь?
Плеча коснулась горячая, почти обжигающая ладонь.
— Да, придётся отдать казну на растерзание архитекторам, чтобы восстановить несколько домов, но все живы.
— Кроме меня, — напомнил Рэй.
— Кто тебе сказал такую глупость?
Теперь ладонь легла на его щеку, согревая. Похоже, лже-Энви присела прямо перед ним, и если открыть глаза, можно будет взглянуть на неё… в последний раз.
Но Рэйвен отчего-то медлил.
— Я слился с тьмой. Это смерть.
— Почти слился. Оказывается, я всё же успела приложить вас магией, прежде чем получила камнем по голове. Слияние не завершено, Рэй, слышишь? Открой глаза, посмотри на меня. Пожалуйста.
И столько нежности было в этом голосе, что он послушался. В конце концов, что ему терять?
Даже если…
Энви была растрёпанной и бледной до синевы. В глазах блестели слёзы, из царапины на лбу сочилась кровь. Рэйвен почувствовал, как в груди снова разгорается пламя гнева.
— Что это? — Он протянул руку, но застыл, не коснувшись пореза.
— Твой сон весьма агрессивен, — ласково улыбнулась Энви. — Не хочет тебя отдавать, и я его понимаю. Тоже не хочу. И не отдам. Никому. Как и обещала.
— Когда?
— А ты не помнишь? Между Светом и Тьмой, там, где море касается неба, Где поют облака и спускаются ветви к ногам, Я тебя отыщу, где б ты ни был и кем бы ты ни был, Отвоюю у всех, никому никогда не отдам…
— Глупое заклятье, — пробормотал Рэйвен, когда она закончила, и, не сдержавшись, погладил нежную щеку.
