Но вскоре спокойствие снова начало покидать меня. Я ждал, когда Элеонора оповестит меня о принятие зелья, но она так и не зашла. Сам я решил не вторгаться в личные покои девушки. Хотя и был разочарован, что она не сообщила мне о том, как именно перенесла приворот.
С нетерпением я ждал девушку в холле. Я наделся, что зелье подействует мягко и Элеонора не набросится на меня, как обезумевшая девица.
И несмотря на то, что я был уверен в предстоящем плане, что внутри неприятно кололо. Скорее всего это было ожидание эффекта от зелья. Это было самым непредсказуемым пунктом в дальнейшем.
Какой будет влюбленная в меня леди Фокс? Помешанной? Безумной? Так ли я хрошо продумал этот момент и так ли уверен, что справлюсь. Главная опасность ведь исходила даже не от леди, а от меня. Необходимо было контролировать Элеонору, в то время как я сам нуждался в контроле.
Когда половицы скрипнули, я уже был готов ко всему. Стойко отбиваться от надоедливой болтовни и даже отстраниться если леди Фокс пожелает страстных поцелуев. Но она спокойно вышла на лестницу и увидев меня премило улыбнулась, я отметил как ее щеки слегка загорелись румянцем.
На ней было нежное голубое платье, оно великолепно шло к ее глазам. Как и синие сапфиры с серебром, которые украшали шею и ушки девушку. Но самым огромным украшением стала ее улыбка.
Элеонора спокойно спустилась и приняла руку, позволяя помочь ей спуститься. От соприкосновения рук, она слегка вздрогнула и отвела глаза.
— Ты в порядке? — спросил я.
— Все хорошо, — снова опустила она глаза, хотя улыбалась.
Я молчаливо ждал, что будет дальше. Но продолжения не последовало, Элеонора изучала носки своих туфель, изредка кидая на меня молчаливые взгляды.
Неужели влюбленность этой леди проявлюсь именно так. Что это значит? Застенчивость от нахлынувших чувств?
Возможно. Я ведь не так уж и был хорош в любовных делах. Предложил девушке локоть, и она его приняла.
— У тебя есть какие-то жалобы? Возможно побочные действия? — спросил я, когда мы подошли к карете.
Всю дорогу она молчала. Разве влюбленные леди не болтают, словно курицы, увидевшие зерно. Разве не должна она по-глупому кудахтать, не останавливаясь?
— Все в порядке, — ответила она, поспешно забираясь в карету.
Элеонора мне улыбнулась, но стоило встретиться взглядам снова отвела глаза. Я отметил, что это не худшее действие зелья и по крайней мере Элеонора вела себя спокойно. Но может пик действия еще не настал?
Напомнив о том, что мы встретимся на балу, я дал приказ кучеру и закрыл дверь. И последний момент, когда карета тронулась мне показалось, что Элеонора закрыла глаза.
Странное действие зелья — промелькнуло у меня. Но времени думать о привидевшемся у меня не осталось, нужно было сесть в карету и выдвигаться. Сегодняшний день должен был полностью пройти по плану.
Глава 28
— Ты в порядке? — спросил меня Адриан. На секунду казалось, что мне конец. Но я успела отвести глаза разыгрывая стеснение. Главное улыбаться!
Все как меня учила матушка. Опустила глаза, поморгала ресницами и задержала дыхание вызывая румянец, главное не переборщить!
Некоторые особо впечатлительные девицы влюбившись конечно падали в обмороки, но боюсь герцог таким исходом останется весьма недоволен. Впрочем, по-настоящему недоволен он был бы, если бы узнал правду.
Я ответила Адриану, что со мной все хорошо. Другой ответ сложно было и представить в сложившейся ситуации. Снова напомнила себе об улыбке и старательно потупила взор.
Адриан же застыл, разглядывая меня. Что он ожидал увидеть? На этот вопрос могли ответить только духи. Но рассматривал он меня слишком долго.
Неужели все понял? Раскрыл обман — вот так быстро? Подавила в себе непреодолимое желание искусать щеку.
Нельзя выглядеть нервной, я ведь влюблена!
Но спустя, казалось бы, целую вечность, герцог все же протянул мне локоть, который я поспешила принять.
По спине прошел легкий холодок.
«Меньше часа Элеонора, ты должна продержаться меньше часа,» — твердила я себе, радуясь, что мы поедем в разных каретах.
Всю дорогу до кареты я чувствовала его взгляд, он был обжигающим, проникающим под одежду. И перед ним я действительно чувствовала себя голой. Увы, но ложь еще никому не придавала уверенности.
Адриан спросил про побочные действия, я снова соврала. Пожалуй, врать у меня получалось не так уж и плохо. Ведь первый рубеж был преодолен, как только я забралась в карету. Кейм поверил! Я смогла.
Как только дверь была закрыта, я почувствовал, как дышать. А когда кучер тронул, и мы отъехали на приличное расстояние, я даже позволила быть месту быстрой панике. Карета последнее место, где я могу нервничать, кусать щеку и даже тихо покричать, о своем глупом поступке. Но стоит нам подъехать к месту назначения мне подобает быть собранной и … влюбленной!
Ох если Адриан узнает моем проступке, то мне точно несдобровать. Ведь купленный бутылек с отвратительной жидкостью, так и не был вскрыт!
Я порывалась открыть его несколько раз! Хотела сделать все как подобает!
Но стоило дотронуться пальцами до крышки, как тут же внутри все застывало от ужаса. Оно ведь сработает верно? Или не сработает?
Могла ли я назвать свои чувства влюбленностью? Если зелье не сработает, то побочные явления все равно настигнут меня?
И не сделаю ли я еще хуже?
Вопросов был целый рой. Поэтому я снова и снова прятала зелье в маленький комод задавая их себе. По итогу я так устала от вранья, от своей нерешительности и наконец пообещала быть честной хотя бы сама с собой.
Вспомнила Адриана, его улыбку, голос, тот вечер, когда его глаза казались совсем темными. Когда я практически сама поцеловала его! Позволила себе вспомнить все, что так долго и тщательно гнала от себя. От одних воспоминаний внутри все переворачивалось.
Да, я влюблена в Адриана Кейма и смысла пить зелье нет.
Приняв правду и как мне казалось верное решение, я вдруг успокоилась. Вышла из уборной и начала сборы с твердым намерением отыграть роль так хорошо, как не делала этого никогда.
И я была спокойна и уверенна, в своем решение. Ровно до тех пор, пока сборы не были закончены и не настало время спускаться к Адриану.
Я ведь должна быть влюбленной! Но не могу же я выйти и вести себя как ни в чем не бывало. Перед самым выходом меня постигло осознание, что играть придется не только на публику, но и для герцога лично.
