Как обычно, я сидел в холодном кресле и кашлял. Должно быть, я болен, но мне было плевать. Я сидел и смотрел в окно. Мое зрение пропускало еще свет и мне нравилось смотреть в окно и видеть светлое пятно. Находиться в тьме было самым большим испытанием и единственной радостью были светлые пятна.
Мои мысли прервал запах, такой необычный, пахло словно цветами. Цветы зимой?
А вслед за запахом я услышал нежный девичий голос:
- Ау! Здесь кто-то есть?
***
- Ау-у-у! – протянула я и услышала эхо.
В дом я вошла без проблем, он не был закрыт, но внутри было даже холоднее, чем снаружи. Заиндевелые от холода стены давно не видели тепла, и я сомневалась, что здесь кто-то живет.
Мои сомнения рассеялись быстро – на первом этаже я нашла кухню или столовую, как тут заведено у местной аристократии. Кругом царил настоящий бардак, и стояла невозможная вонь: мусор не выносили месяцами, а по полу безнаказанно бегали крысы и тараканы.
Казалось, человек, живущий здесь, пытался докинуть мусор до контейнера, но никак не мог, и ошметки от фруктов и овощей валялись прямо на полу.
На столе была уйма грязной посуды с присохшей к ней едой. Тут ходить было страшно, казалось, что споткнёшься об мусор и сломаешь ногу.
- Да, волчок, в твоей норе и то лучше.
Друг по несчастью посмотрел на меня и фыркнул. Не знаю, был ли он согласен или, напротив, осуждал меня за резкость, но его присутствие меня радовало. Казалось, что во всей этой передряге я не одна.
- Пошли вон! – раздалось басом, и я вздрогнула, чуть не поскользнувшись на ошмётках от картошки.
От испуга я быстро развернулась и вздрогнула еще раз. Высокий мужчина, выше меня на голову с густой темной бородой и длинными неопрятными волосами, в изорванной одежде.
Я схватила рядом стоявшую тарелку, хотя понимала, что она меня не спасет.
- Фас, волчок! Фас! – понадеялась я на волка, но тот лишь спокойно смотрел на меня с тарелкой и на страшного громилу.
- Пошли вон! – прогремел мужчина снова и начал озираться пред собой, делая шаг вперед и нашаривая рукой стену. В этот момент я поняла очевидное, бояться мне было нечего.
- Вы слепой и живете один? – обратилась к нему я.
Это многое объясняло: и бардак, в котором находилась кухня, и плачевное состояние дома.
- Только заметила? – рыкнул он.
- Я пришла вам помочь, – постаралась как можно дружелюбнее сказать я.
- Мне помощь не нужна, проваливайте!
Он снова зарычал и его голос эхом отразился от стен.
- Мне некуда идти, – пошла я в атаку.
- Это не мои проблемы.
- Там холодно и я замерзну!
- Это не мои проблемы, – бездушно повторил он. – Проваливай.
Я буравила взглядом бесчувственного громилу, выбора у меня особо не было, а излишней совестью я не страдал.
- Нет.
- Что нет? – спросил он, не понимая.
- Не пойду я никуда, я здесь жить буду, мне больше негде. Не нравится, тогда выгоните.
От такой наглости, он опешил.
- За возможность здесь жить, я буду вам помогать.
- Мне не нужна помощь, – снова зарычал он.
- Вам повезло потерять зрение и не видеть, какой здесь бардак. Но нюх-то при вас? Вы чувствуете, что вместо дома у вас помойка.
- Это моя помойка и наглым бабам на ней не место.
- Я не баба! – возмутилась. – А добрая девушка, которая вам поможет!
- Милая, добрая девушка, – с ехидством начал он. – С нежным нюхом и прекрасным чувством чистоты, прошу вас сердечно, покинуть стены моего дома!
- Очень смешно, видно со зрением вы и чувство юмора потеряли.
Лицо мужчины исказилось от негодования. Хотя лицом называть торчащие из волос глаза и нос было не совсем правильно.
- Хорошо, – на удивление быстро согласился он. – Но держись от меня подальше.
Он развернулся и опираясь об стенку начал медленно, но очень гордо удаляться с кухни.
Вот еще. Я здесь как раз для того, чтобы надоесть вам основательно.
Глава 4
Первое, с чего я решила начать, была столовая, так как она предстала полной мусоркой.
Как выяснилось, рядом со столовой была еще и кухня, которая оказалась еще большей помойкой. Повязав на лицо платок, чтобы хоть немного отгородить себя от запаха гнили, и засучив рукава, я принялась за работу.
Обыскав всю кухню, я нашла мешки, сделанные в стиле «бабуля сшила сама» из грубой холщовой ткани, нормальных целлофановых пакетов в этом мире, как я поняла, не было. Распахнула окна, впуская свежий воздух. Так работать стало легче. Еще бы перчатки резиновые, а то к этой пакости и прикасаться не хочется. Но, превозмогая брезгливость, стала подбирать хлам, очищая стол и пол от завала.
Вот уже битый час, пыхтя и негодуя, я собирала мусор в кухне и столовой.
- Нет, волчок, ты можешь представить, чтобы с кухни и столовой вышло пять мешков мусора.
Волчок представить не мог. Он с интересом смотрел на меня и сопровождал из комнаты в комнату.
- С кем ты разговариваешь? - раздалось басом, но в этот раз я не испугалась.
На тот момент я уже сняла с себя шубу и положила на стул. Слишком жарко было работать, даже волосы прилипли ко лбу.
- Кажется, вы хотели побыть один, – сказала я, приспустив платок с носа.
- Зато ты, я смотрю, не одна.
Мужчина завертел головой по сторонам и сощурился.
- С кем ты? – грозно спросил он.
- С другом, – ответила я.
А вдруг он разозлится и прикажет выгнать волчка, а серый мне уже как родной стал… Хотя…Какая разница? Меня он тоже выгнать пытался.
- Значит, ты пришла ко мне и прелюбодействуешь на моей кухне!
- Прелюбодействуешь? – повторила я новое для себя слово, ну и лексикон у него. Действительно герцог, наверное, лет пятидесяти. Хотя за густой бородой и волосами, тяжело было определить.
