Голос отца и сказанные им пренебрежительные слова, встряхнули, зарождая злость и ненависть где-то глубоко в груди. Встав, я вытерла слёзы и, сделав шаг в сторону лорда Грейса, зашипела:
— Не смей говорить о нём в таком тоне! Единственный отброс общества здесь — это ты! Дарем самый благородный, добрый, честный и порядочный человек на свете, а самое главное, у него есть то, о чём ты можешь только мечтать — сердце!
Удивлённо отшатнувшись, папенька вдруг улыбнулся и с гордостью произнёс:
— Моя дочь! Настоящая Грейс! А сердце не самый необходимый орган в нашей жизни, вот есть оно у твоего сопляка, и что? Он там сейчас сидит и поливает его слезами, а я спокойно получу за тебя кругленькую сумму и поверь, у меня ничего не ёкнет от того, что я продам тебя как племенную кобылу!
— Ну, это мы ещё посмотрим! — подарила я ему акулий оскал.
Пока ещё не знаю как, но я поломаю тебе все планы, батюшка! Я никому не позволю прикоснуться к своему телу, уж лучше сдохну, но никогда не изменю Дарему Лессу, не предам свою любовь!
Зайдя в выделенные мне комнаты, переодевшись, положила платье и драгоценности Лиры на кровать. Достала сумку, которую и не пыталась разобрать. Я ведь не планировала больше возвращаться в академию, поэтому там, было всё, что представляло для меня ценность. Взяв её в руки, вышла в коридор и, молча пройдя мимо отца, направилась в холл, спеша покинуть дворец.
Спустившись на первый этаж, я увидела его! Принц, в обхватившем голову золотом обруче с россыпью рубинов и в алой мантии до пят, в сопровождении стражников шёл в бальную залу. Не может быть! Я едва не расхохоталась из-за такой насмешки судьбы, почему я не знала этого час назад? Всё было бы по-другому, а теперь я уже наговорила любимому столько, что даже если встану перед ним на колени, рассказывая правду, он мне не поверит.
Зато сейчас я уверена, что рычагов давления на меня у папеньки больше нет — с сегодняшнего дня Дар неприкосновенен! А граф Грейс пожалеет о том, что совершил: я буду мстить за свою поломанную жизнь!
Ядовито ухмыльнувшись, я, стараясь не попасться принцу на глаза, дабы не светить своё зарёванное лицо, прошмыгнула к двери. Выйдя на крыльцо, нашла глазами карету со своим фамильным гербом и не дожидаясь, когда мне помогут, как того требовали приличия, скользнула внутрь.
32
ДАРЕМ.
Упав на спину поперёк кровати я закрыл глаза, сжав кулаки до побелевших костяшек, борясь с накрывшей меня яростью.
Душа, разорванная в клочья и кровоточащие осколки сердца — вот и всё, что у меня осталось после ухода Мелори. Ещё сегодня вечером я хотел предложить ей выйти за меня замуж и сбежать на край света, ради неё я отказался бы от общения с отцом и друзьями, лишь бы кукла была рядом. А сейчас остаётся только радоваться, что я этого не сделал, иначе к боли добавилось бы унижение от её отказа.
Как я мог так ошибиться в ней? Я никого не подпускал близко, даже Патрика, несмотря на то, сколько он для меня сделал, так и не смог назвать отцом. Джас, ставший братом, не знал ничего о моём прошлом. А перед куклой открылся, впустил её в своё сердце, поверил, что не предаст… За ошибки приходится жестоко расплачиваться!
Я любил, безумно любил, молиться на неё был готов, считая чуть ли не святой! Оказалось, я был лишь секс-тренажёром, да уж, почётная роль, можно собой гордиться!
В голове звучали слова: «Спасибо за уроки любви». Что ж и тебе, Мел, спасибо за урок, теперь я знаю: куклы — на витрине магазина, а в жизни даже та, которая на неё похожа как две капли воды, лишь продажная дрянь!
Встав, прошёл в ванную и, склонившись над раковиной, плеснул в лицо холодной водой, приводя себя в чувство. Подняв голову, посмотрел на своё отражение в зеркале и, горько усмехнувшись, произнёс:
— Забудь! Она не достойна твоей боли и переживаний, ни одна из них не достойна. Видимо, в этом мире нельзя быть человеком, вот и оставайся зверёнышем, так проще, Дар. Привычней.
Ну, вот и поговорили! Хмыкнув, открыл дверь своих апартаментов и заметил графа Грейса, подпирающего стену напротив комнат Мел, вероятно, ожидавшего, когда его доченька соберётся. Повернувшись к нему спиной, направился к лестнице, спускаясь в холл.
Бал уже начался, и не успел я войти в заполненный толпами нарядных придворных зал, как ко мне подлетела Лира, держащая за руку Джейн.
— Где Мелори? Я думала, она появится вместе с тобой, — озадаченно нахмурилась брюнетка.
— Её не будет, она вернулась в родовое имение, — ответил равнодушно, старательно запихивая поглубже боль, которую причиняло даже упоминание об этой… кукле.
— У вас что-то случилось? — Лириана выглядела не на шутку встревоженной.
— Нет, дело в нас, просто всё так, как должно быть!
Слава богине, разговор, выворачивающий душу наизнанку, был прерван громкой музыкой и над залом разнеслось:
— Его высочество, наследный принц Альфред Джастин Корнелли!
При появлении на красной дорожке блондинистого гада, я подхватил пошатнувшуюся Лиру за талию, придерживая недоверчиво хлопающую ресницами девушку. Хотя и сам бы куда-нибудь присел от накрывшего шока! Это что получается, Патрик осознанно подселил беспризорника к кронпринцу? Чёрт, мой лучший друг — будущий король?! Глядя, как Джас идёт к трону и, гордо вздёрнув голову, величественно на него садится, я понял, что готов служить этому королю! За семь лет я ни разу не слышал от него плохого слова в свой адрес. В то время как аристократишки пренебрежительно фыркали на нищего сироту и пытались поставить на место, подкарауливая толпой в укромных углах, кронпринц, отлично зная, что он по положению куда выше их всех, вставал плечом к плечу с этим сиротой, защищая и наравне с ним получая затрещины.
А вот Лириана, судя по горящим яростью глазам, моих чувств не разделяла. И что-то мне подсказывает: одному блондину сегодня проредят его шевелюру…
До конца торжественной части бала, мы с девчонками так и простояли в стороне и, не зная что сказать друг другу, напряжённо молчали. Наконец, Джастина отпустили веселиться, и он сразу же направился к нам. Подойдя и обведя нас взглядом, буркнул:
— Надо поговорить!
Нырнув в коридор, скрытый за одной из белоснежных колонн, друг провёл нас к какому-то кабинету, обставленному массивной мебелью из красного дерева, и, кивнув на диван, предложил присесть, что я и сделал, как и притихшая Джейн. Лириана же, не сдвинувшись с места, пристально сверлила взглядом Джаса.
— Милая, я не мог тебе сказать! Это тайна, которую оберегали девятнадцать лет, и я не имел права делиться ею с кем бы то ни было!
— Значит, я для тебя «кем бы то ни было»? Отлично! Видя, как я мучаюсь от того, что влюбилась в тебя, но должна выйти за принца, ты молчал, будучи в курсе, что я напрасно себя извожу! Надеюсь, хоть не хихикал украдкой, когда мою невинность для себя хранил?
