В комнату вошла бабушка из «ниссана». Старушка щеголяла в голубом топике и розовых лосинах.
— Вы ведь знакомы? — вежливо спросил Штольц.
— Конечно, знакомы! — сказала бабушка и улыбнулась, сначала Оксане, а потом Роману.
— Расскажите подробнее!
— Этот юноша сегодня днем беседовал с беглым преступником. Тот прятался в его машине.
— А что было дальше?
— Не знаю. Я уехала, меня ждал мужчина. — Она кокетливо засмеялась. — Так как я уже видела передачу, то позвонила своим мальчикам, чтобы они проследили за этими господами.
— Ваши внуки… — понимающе сказал Штольц. Она прокричала дребезжащим тенором:
— Кеша! Владик!
В комнату вбежали черноволосые мальчики. Каждый сжимал в руке по банке коктейля. На этикетках красовались популярные персонажи детских комиксов. Корпорация начала выпуск напитка специально для самых маленьких.
— Какие милые дети! — воскликнул Штольц. — Расскажите, что делал сегодня днем этот господин!
— Он принес еды беглому, — частили мальчики, перебивая друг друга. — И еще сигарет и лекарства!
— Как вы это поняли?
— Пакет был прозрачным! — сказал Кеша. Старший близнец был чуть выше ростом. — Колбаса, хлеб, пиво. А еще пачка лекарства…
— Трогательная забота! — усмехнулся мужчина. — Ну, а что было дальше?
— Беглый забрался в багажник, и они уехали!
— Спасибо, дети! Мерси, мадам! Вы очень нам помогли! — Штольц церемонно поклонился. — Наша корпорация обещала вознаграждение за помощь в поимке преступника. Вам переведут сумму на счет, сообщите, пожалуйста, номер карты моему помощнику.
Старушка обняла внуков за плечи и вышла на лестницу. Штольц пристально посмотрел на Романа. Отсутствие бровей и разноцветные глаза делали его лицо пугающе ассиметричным.
— Хочу предложить вам сделку, — медленно проговорил он. — Вы расскажете мне, куда отвезли беглого преступника, и я уйду. Обещаю, что полицейские органы, с которыми наша служба безопасности тесно сотрудничает, не будут привлекать вас к уголовной ответственности за соучастие в преступлении. А как вы хотели, Роман Сергеевич?! — воскликнул он, заметив удивление на лице собеседника. — Тяжкое преступление! Убийство, совершенное с особой жестокостью! Более того, я могу похлопотать перед учредителями, чтобы вас взяли в наше шоу. Вы имеете шанс заработать неплохие деньги! Но едва ли на шоу допустят человека, покрывающего преступника, — продолжал Штольц. — Вы ни в чем не виноваты, господин Гутов! Я думаю, что Мальчик заставил вас помогать ему. Вас принудили. Я так и доложу руководству.
Оксана кинулась к мужу на шею.
— Ромео! Ты — мой герой! Ты выиграешь кучу денег!
Она навалилась голой грудью. Раньше его это волновало. Но все изменилось, мир изменился.
— Расскажи им все, что знаешь, у нас сегодня будет особенный десерт! — Жена прижала губы к его уху и громко зашептала, обдавая кислым запахом коктейля.
Гутов с трудом высвободился из женских объятий. Горло до сих пор болело, сглатывая, он ощущал сухой ком в гортани. Возня с Оксаной позволила ему подойти к столику с ножами почти вплотную. Оставался один шаг. Сердце часто забилось в груди.
— Глупо упрямиться, вы правы, — сказал он. — Мальчик залез в мою машину. Он мне угрожал. Я спрятал его в багажнике и отвез за город. Я говорю правду, могу описать инспектора на посту. Он проверял мою машину, я хотел дать знак, что в багажнике преступник, но испугался. Потом я вернулся домой. Больше мне нечего сказать.
Штольц вроде и не слушал Романа. Он впился мертвым голубым глазом в лицо Гутова. Глаз скользил взглядом по губам, векам и рукам собеседника, фиксируя незаметные движения. Затем Штольц отвернулся к окну, несколько секунд молчал. Было слышно, как с шумом промчалась по трассе фура.
— В салате по-милански не хватает трюфелей! — продекламировал он. — Обычно, когда человек лжет, он совершает ряд непроизвольных мимических гримас. У женщин число этих гримас меньше, чем у мужчин. Опытные лгуны умеют маскировать такие гримасы, мы вынуждены проверять их на детекторе лжи. Вы — неопытный лгун, господин Гутов! Мне жаль, что вы отказались от протянутой руки дружбы!
— Я рассказал правду! — закричал Роман. — Опросите инспектора. Я могу описать его внешность!
Он потянул ручку ящика, та легко поддалась. Чтобы схватить рукоять метательного ножа, Гутову потребовалась доля мгновения, еще столько же он потратил на выбор удобной позиции. Румяный здоровяк кинулся ему навстречу, на бегу расстегивая пиджак. Там кобура, догадался Роман. Короткий взмах рукой, восклицание Оксаны, в котором смешались ярость, гнев и восхищение, и, совершив три оборота, острие впилось в плечо охраннику. Сказывалась нервозность и неудобная позиция для броска — он промахнулся. Розовощекое лицо мужчины обиженно скривилось, как у ребенка, получившего незаслуженный шлепок. Хитроумное лезвие ножа типа «орлиный глаз» имело двойную насечку, вытащить из раны его было не так просто! Время остановилось. В ладонь легла рукоять ножа типа «осетр» — так именовался отечественный нож, изготовленный из специальной стали, с центром тяжести, смещенным в сторону острия, что делало баланс оптимальным. Однако он недооценил Штольца. Двигался тот чрезвычайно быстро. Напряглись литые плечи, Роман все-таки успел метнуть нож, и чудовищный силы удар обрушился ему на голову. Прежде чем провалиться в обморок, он вспомнил. Мария не знала его номер телефона. Но это уже не имело значения. Всепоглощающая тьма поглотила сознание.
Острый укол в предплечье вернул его к реальности. В лицо ударил сноп яркого света.
— Выражение глаз преступника имеет значение при допросах! — откуда-то сбоку раздался голос Штольца. Приторный запах лосьона ударил в ноздри. — Вам больно? Но мы ничего еще не делаем. Вероятно, у вас низкий болевой порог. Это и хорошо и плохо. В отдельных случаях нам приходилось отрезать веки допрашиваемым, вас эта неприятная процедура не коснется.
Роман покрутил головой. Тесная комната была оборудована под медицинский кабинет. На столе в идеальном порядке лежали блестящие инструменты. Штольц положил на стол шприц со следами крови в прозрачной колбе.
— Вы меня удивили, Роман!
Мужчина был обнажен по пояс, ребра рассекал свежий порез. В настоящий момент он приклеивал к ране белую полоску пластыря.
— Ваша работа! — сказал Штольц. — Три сантиметра влево, и нож угодил бы в печень. А ранения в печень считаются одними из опаснейших, поверьте бывшему военному!
Он был сложен как профессиональный атлет, мышечный корсет облекал его торс.
— Где вы так наловчились метать ножи?
— Много тренировался…
Роман шевельнулся, в висках тотчас пробудилась боль.
— Мой подчиненный потерял много крови, — с оттенком упрека проговорил Штольц. — Я не ожидал, что вы пользуетесь такими интересными ножами, с зазубринами вовнутрь. Взрослый мужчина кричал, как дитя малое, когда я выдергивал лезвие из раны.
