— Нет, — я и глазом не повел.
— Камеры просмотрели?
— Да. За последние полчаса у машины были группы зачистки, контролер и видящий, — боец кивнул на меня. — Ещё несколько гражданских, но они чисты.
— Гермес — это тот выродок, который Урал испортил и Столяренко убил? — спросил Столыпин. — А те люди были из его команды? — он посмотрел на полковника. Стоменов кивнул. — И что теперь? Мне премию этому неизвестному надо выписать? Ну, Фрол, что скажешь, нужна ему премия или нет?
— Не могу знать.
— О, по-военному заговорил. Молодец, — похвалил генерал. Лена многозначительно хмыкнула. — А когда не врешь, по-другому общаешься. Продолжайте патрулирование, — обратился он к лыжнику. — Ноль.
— Есть! — козырнул боец, сделал пару плавных движений ногами, зацепился за крепление снегохода и уехал.
— Ну что, будешь говорить или нет? — спросил Столыпин. — Я могу и менталиста позвать.
— У него защита от этой школы, — сдала меня Лена. — А ты не смотри так на меня. Думаешь, я не заметила?
— Эээ...
— Ты, Андрюшка, не считай себя самым умным, — подал голос дядька Ермолай. — Мы же сразу это поняли. А то, что колонну защитил, оно хорошо. Это правильно. Тут и деток много, и люди хорошие есть, да и нам польза будет.
— А ты неплохо устроился, — оценил Стоменов. — Тут тебя и полковники с генералами возят, и опыта просто так кучу нагребешь. И это при боевом выходе.
К нам подбежал человек, выпрыгнувший полминуты назад из бульдозера:
— Эта... Съезд готов, расчищен и обкатан.
Я подошел к БелАЗу. До окончания действия артефактов оставалась пять минут, о чем сразу же доложил высокому начальству.
— Так, теперь разбираемся с тобой, — заговорил Столыпин. — На какой дистанции можешь различать людей? Видишь сквозь стены? Стекла мешают? Как быстро можешь работать?
— Пятьдесят метров. Лобовые стекла легковушек не мешают. Для обнаружения и распознавания нужна секунда.
— Понял. Теперь действуем так: сперва осматриваешь личный состав, — генерал махнул рукой на военную технику, курсирующую в полукилометре. — Находишься в засаде. Рядом с тобой будет большая группа: охрана, писари, целеуказатель и прочие. Фиксируете всех и всё.
— Мне фиксировать? — не понял я.
— Тебе только называть имена и уровни. Количество машин, людей и прочее посчитаем без тебя.
— А оплата?..
— Вот заладил! — сплюнул Столп. — Пристрелить тебя и дело с концом. Будет тебе оплата. Двести очков опыта за каждую тысячу человек.
— Пятьсот, — поправил я.
— Ну а я что сказал? Всё, поступаешь в распоряжение майора Стоменова, — он указал на сына полковника. — Работай! Труженик, мля...
— Фрол, за мной, — сказал Стоун. — Дядька, вы с нами, — обратился он к Ермолаю.
Я не знал, как всё будет проходить. Да и не стал забивать голову подобными вопросами. Мне, в принципе, не было до этого никакого дела. Пусть уж командование думает, а моя работа простая: сиди на стуле да смотри в окно на людей.
Полковник с женой прыгнули на БТР и уехали в неизвестном направление. Я же проследовал за Олегом. Вскоре к нам подкатил бронетранспортер, на котором мы и отправились в сторону деревни. Через десять минут остановились.
— Выходим! — приказал Стоун.
— А они, Андрюшка, знают, что делают, — проговорил караульный, когда мы выбрались из машины.
С ним сложно было не согласиться. Перед нами на километр раскинулся пластиковая оранжевая линия. Такой забор часто используют при ремонте дорог. Примечательным было то, что с одной стороны ограды было множество следов от военной техники, за ней — нетронутый снег. Одна часть защитного периметра упиралась в густой непроходимый лес, другая — в довольно высокий крутой холм, на вершине которого уже стояла ракетная установка. Через каждые сто метров располагалась военная техника.
— Вам в усиление, — сказал Олег, указывая на дядьку Ермолая.
— Гражданский? На кой он нам? — спросил боец, наблюдавший за округой через странный оптический прибор.
— Может распознать невидимку, — доложился Стоун.
— Мы тоже можем.
— Андрюшка, можешь подсобить? В долгу я, значится, не останусь, — караульный подмигнул, залез в полы куртки и достал увесистую флягу. Он наклонился ко мне и прошептал. — Возьми. Тут самогон. Умыкнул у Михалыча. С этими точно выпить не получится, а тебе с писарями точно пригодится. Уж поверь моему опыту.
— И как я тебе могу подсобить? — так же тихо спросил я.
— Ну ты же можешь скрываться. Вот спрячься от них. Так, чтобы они тебя не видели. Они не увидят, а я смогу. У меня ведь особая аэрация. Кейрочка помогла с ней. Ни у кого больше такой нет.
В голове проскочило несколько мыслей.
Первая — моя рыжая знакомая бывшим старичкам помогла сильнее, чем казалось на первый взгляд. Дядька Ермолай использует способности, которые выходят за рамки его школы. Кузнец создает артефакты, которые указывают путь к пространственным брешам. И если брать в расчет реакцию генерала, то такие предметы уникальные. Маловероятно, что у Столыпина нет своих крафтеров. Взрыватель-Кузя собирает дополнительный опыт. И снова осведомленным во всех вопросах генерал про такое не слышал. Да даже целительница-Нина может излечивать обычные болезни вроде катаракты или простуды. По Москве гуляет вирус. Неужели другие лекари не справились бы с ним? У всех старичков, я уверен, тоже есть свои бонусы, о которых я не знаю или на которые я по каким-то причинам не обратил внимание.
Второе — Арена. Я до сих пор не понимаю, для чего нужны такие сложности с инициализацией целой планеты. Можно было набрать тысячу человек и полноценно подготовить их. Кейра мимолетным общением и вскользь брошенными фразами делает из обычного игрока кого-то уникального. А если бы она налегла на обучение людей, рассказала бы про секреты классов и характеристик, то у нашего будущего сражения появился хоть какой-то шанс на победу. В общем, не понимаю...
— Ладно, — сдался я под вопрошающим взглядом. Манипулятор блин... Активировал арканум и отошел на пару метров. Снег волшебным образом остался непотревоженным. Я знал, что меня сейчас не сможет засечь ни один прибор. Температура тела слилась с окружающей средой. Тепловизоры тут пасуют.
— Эй, хлопец на танке, ты, значится, вот его видишь? — дядька Ермолай указал куда-то слева от меня.
— Кого? — спросил боец.
— Вооот, — многозначительно протянул караульный. — Я, значится, знаю, что вон там, — он махнул рукой за забор, — четверо солдатиков прячутся. И вон там, — указал в другую сторону, — ещё четыре. И вон там. И вон там. И даже вон там один.
— Столыпин оповещен, — вмешался Олег, не собирающийся терять время на споры.
