— Я знаю только про наши, ублюдок. И знаю, что в других графствах тоже есть трущобы. Иначе баронствам пришлось держать у себя опустившихся дворян.
А теперь и баронства какие-то приплел…
— Называй графства! — приказал я. Снова пришлось надавить на скрученную руку.
— Тамбовское, Липецкое, Тульское, Московское, Владимирское, — перечислила мужик. — Есть и другие. Их много.
— Я хорошо знаю Московскую область, — признался я. И ведь не соврал. Память, вопреки моим же словам, всё-таки у меня ещё нормально работает. Старые знания до сих пор сохранились, но могу забыть то, что было пару минут назад. — Есть ещё, наверно, Орловское, Ярославское, Воронежское…
— Да. Такие тоже есть. Ну, сука, дай мне выбраться, и я тебе глаза вырву.
— И что за баронства? Отвечать! — я нажал свободной рукой на лопатку. Рано или поздно он должен сдаться.
— Обычные баронства. Их все знают.
— Ну так называй, раз все знают!
Не разговор, а какой-то бред. Я стою голый посреди сарая, вокруг бегают курицы, на улицы к мычанию коров присоединились козы. Тело не моё. Перед глазами мерцают буквы. Почему-то ярко подсвечивается слово «паранойя». При этом мне приходится пытать подготовленного мужика-диверсанта. А за дверьми меня поджидают лучи, которые сразу же прожигают кожу. И хочется жрать! Меня уже начало ломать от непонятного внутреннего голода. Но пока что я держусь, так что допрос с пристрастием продолжается.
Глава 3. Кушать подано!
— Ты будешь говорить или нет? — прорычал я через пару секунд.
Чувство непонятного голода затмевало сознание. Всё-таки меня долгое время накачивали наркотиками, а вот теперь подступает ломка. Я посмотрел на пробегающую курицу и понял, что не хочу есть эту суетную птичку. Да и вообще ничего не хочу из того, что мне было известно. Мне нужно было нечто иное. Что-то такое, что способно насытить меня. Я всегда презирал торчков. Ведь каждый из них сознательно губил свою жизнь. И теперь я оказался на их месте. Ирония судьбы!
— Буду, — сказал мужик. Он попытался вырваться, но я не дал ему этого сделать. — На востоке Голицынское баронство и Брюсовское. На западе — Шереметьевское. На Юге — Келинское и Меньшиковское. На севере — Репинское и Лефортовское.
— И откуда такие названия? — спросил я ласково. При этом не забывал крепко держать его руку. — И откуда знания? Ты ведь строишь из себя недалекого человека.
— Так название дается всегда по родам, которые ими правит, мразь. А знания… Так все люди это знают. А ты нет?
Он просто непробиваем! Несколько минут назад я сломал ему локоть и перебил горло. В глазах до сих пор земля. Его плечевой сустав не работает, а скоро и второй отправится вслед за первым. И при этом в голосе почти нет страха. Хотя, наверно, он тоже употребил что-нибудь эдакое. Вон кожа у него какая нездоровая, будто иссушенная вся. Наркоман-диверсант — это странно. Хотя, наверно, его и готовили для подобных дел. И я теряю время.
— Когда тебе нужно выйти на связь? Сколько человек в твоей группе? Какое вооружение? Отвечать! — я переусердствовал. Снова послышался хруст. Теперь две руки повисли по бокам бесполезными кусками мяса. — И ты ведь понимаешь, что это продолжится? Я не остановлюсь. У тебя ведь ещё и ноги есть. Да и другие части тела: глаза, зубы, язык…
Теперь можно было не беспокоиться, что он убежит или что-то сделает. Одними ногами много не навоюешь. Хотя знавал я одного тувинца. Вот тот мог. И носился, аки лось по лесам, и бил так, что диву можно было даться.
Я обошел мужика и встал прямо перед ним. Краем глаза контролировал дверь, которая открывалась во внутрь. Понятно, что больше не было никакого смысла скрывать своё лицо, ведь пока я лежал без сознания, он его видел сотни раз. И почему меня не связали? Что за безалаберность? Или не ожидали, что я очнусь? Хотя куда бы я убежал? После пробуждения я ограничен этим сараем. Проклятая радиация!
Он подняла голову и посмотрел на меня. Злобные глаза не сулили ничего хорошего. А следом взгляд стал испуганным и каким-то растерянным. Губы слегка дрогнули.
— Господин, — непонимающе протараторил он, — вам ведь нельзя… Это запрещено… Я думал, что вы обычный… Обычный… А вы…
— Ну и кто же? — спросил я и попытался сделать устрашающее лицо. Хотя поясницей ощущаю, что и лицо-то уже не моё. Зеркало бы найти какое-нибудь!
— Вы же благородный, хоть и опустившийся, — сказала мужик. Создавалось ощущение, что он сам не мог поверить в то, что говорит. Диверсант зачем-то посмотрела на моё предплечье, а следом завопила. — Ааааа! Демон! Упырь! Нечисть! Изыди! Именем пресветлой матери заклинаю!
На его безжизненных руках появился слабый луч света. Я тут же перебил связки пленника, а затем вывернул кисть. Неизвестно было, что у него там за фонарь. Вдруг по совместительству с шокером? Предмета никакого не оказалось. Да и незаметно выкинуть его он бы не смог.
На мгновение мне показалась, что его кожа стала более иссушенной. А потом я заметил, как на землю опадают поседевшие остатки волос. Ногти пожелтели, тонкие губы потрескались, по телу проступила вязь истончившихся фиолетовых вен. И что это за гадость? Какую дрянь он употреблял, что его так колбасит?
Вот шельма! Я отпрыгнул. Из рта мужика полилась бурая жижа, а в уголках глаз образовались красные кровяные полоски. Он завалился и захрипел. Ну ясно: передоз.
От его тела исходило слабое сияние, которое почему-то начало впитываться в меня. Пленник брыкался, стучал ногами, а после затих. И что это, спрашивается, было? Я подобрал кочергу и потыкал в его живот — никакой реакции. Я надавил сильнее, затем приложил металлом об колено. Закрытые глаза мужика даже не шелохнулись. Передоз! Ну и черт с ним! Так-то человек я хороший. И зла никому не причиняю. Да и живу по простому принципу: ты не трогаешь меня и моих родных — я тебя не трону. А это подобие на человека было замешано в моем похищении. Так что жалеть его я уж точно не буду. Не заслужил. К тому же такую околесицу нес, что диву можно даться. Надо же — графство Рязанское! Я, по привычке придерживаясь за поясницу, смачно сплюнул, а следом заметил изменения в символах:
Корм уничтожен. Резервуар «ж» увеличен на 250 единиц. Текущее значение — 1250.
Вы поглотили 28 лет. Резервуар «ж» восстановлен на 336 единиц. Текущее значение — 412 / 1250.
Ну вот: «ж» стало больше. Хорошо это или плохо? Будем считать, что хорошо. И почему этого человека назвали кормом? Странности и непонятности…
Лучи, идущие с улицы, исчезли. В сарае ещё больше потемнело. Я приоткрыл дверь и выглянул наружу. Радиации уже не боялся — отжил я своё. Главное — успеть отомстить своим обидчикам.
— Ну и где это я нахожусь? — задал вопрос вслух.
Передо мной открылась странная картина. Покосившиеся невысокие строения стояли рядом с ветхими деревянными домишками. По улицам бродили коровы, бегали козы, неуклюже семенили бараны. Я сразу же подметил, что никакого электричества здесь нет. Да и машин не было. Как, в общем-то, и асфальта. Ну и дыра! Ядерная война что ль прошла? Вон у всех зданий из крыш дым идет. И сколько я провалялся? Чудится мне, что дело годком-то одним не ограничилось.
