— Я рада, что перед твоей вечной агонией смогла заставить тебя подумать о чем-то незначительном. А теперь иди ко мне, наследник, — Тиамат протянула ладошку.
Я и не подумал сдвинуться с места. Нас всё также разделял незримый барьер, за которым стояла богиня с коленопреклоненными дворянами. Создавалось ощущение, что они не могут перейти это неизвестное силовое поле, а самому делать шаг навстречу — увольте.
Постарался заговорить, но никакого ответа не последовало. Тиамат застыла безголосым изваянием. Я пошел вдоль берега, держа в поле зрения богиню и благородных. Фигуры хоть и не шевелились, но не отставали от меня ни на шаг. Ускорения и резкие рывки из стороны в сторону тоже не привели ни к какому результату — бездвижные наблюдатели не отдалились ни на метр.
Через час, когда я сидел, свесив ноги над обрывом (понял, что лучше спрыгну, чем дамся этой пигалице в руки), по пространству разнёсся громоподобный голос:
— Отступница!
Увидел с моей стороны барьера мрачного как смерть юношу. Оп-па, что за новое действующее лицо? Я перекатом ушел влево, затем вскочил и приготовился к бою. А после моё тело парализовало. Находясь в неудобной позе, стал заваливаться. По ленивому жесту незнакомца ноги провалились по колено в землю. Фигура Тиамат сразу же оттаяла.
— Танатос… — протянула Первородная Мать. — А я-то думаю, почему не могу добраться до этого червя.
— Он на моей территории, отступница, — процедил юноша. — И ты его не получишь. Он уже жив, но его сознание запечатано в моих чертогах. И я всё рассуждаю, что же с ним делать. К тому же чувствую, что в нём твоя кровь. Подкармливаешь молодняк? Ты и до этого опустилась? Я думал, что ниже падать некуда.
Хе-хе. А ведь он уделывает её. По мордашке видно, что девчонка сейчас оправдываться начнет. А ведь это я укусил её. Из-за этого и стал тупым кровососом. Или первоначально должен был стать им, а её кровушка не позволила этого сделать? Тьфу, шельма! Непонятно. И на чьей стороне новый гость? Понятно, что не на стороне этой пигалицы. Для меня это в любом случае в плюс.
— Тебя даже твои выкормыши не уважают, отступница. Ты ведь слышишь, как он тебя называет?
— Ты растерял хватку? — засмеялась Тиамат. — Не видишь, кто он такой? Присмотрись внимательнее. Смотри так, как тебя учили наставники. Хотя ты всегда был менее смышленым, чем другие послушники. Оттого и прозябаешь на задворках. Про тебя помнят только единицы, а мне поклоняются миллиарды, — она взглянула на аристократов, что так и стояли на коленях.
Мне понравилось, как Танатос назвал благородных. Вот только я не понимал, о чем они ведут речь. Догадки были, но не более того. И общаются как обычные люди. Никакого божественного ореола в них не было. Про тысячелетнюю мудрость я вообще молчу. Они будто два бизнесмена, которые хвастаются перед друг другом своими успехами и всячески стараются поддеть соперника.
Тем временем юноша оказался передо мной. Он задрал голову и уставился на меня немигающим взглядом. Я ожидал, что провалюсь в бесконечный омут, но нет. На меня смотрело бесстрастное лицо. Никаких чувств это не вызвало. Я мысленно транслировал, что делал с теми благородными, которые сейчас находились по ту сторону барьера. Рассказывал про планы, про помощь людям, про восстановление справедливости.
— Значит, иномирец, — заключил Танатос, отводя взгляд. — И сколько жертв тебе для этого понадобилось? Никак не меньше полумиллиона.
— Снова ошибаешься, — произнесла богиня уничижительным тоном. — Четыреста тысяч. Я, в отличии от некоторых, умею рационально расходовать энергию.
— Но ты не видишь человеческой сути, отступница. Из всех людей из всех миров ты выбрала того, кто не боится смерти, боли и потерь. Для него твои дети — это корм. Теперь ты посмотри, кого привела в наша мир, — бог смерти приподнял мою голову так, чтобы глаза смотрели на Первородную Мать.
— Уже видела.
«Почему она отступница?» — подумал я.
— Потому что она пошла против природы. Она воссоздала тварей, которые стали доминирующей формой жизни. Эти паразиты расплодились по всей планете…
— Прекрати! — прорычала Тиамат.
— С чего это? Боишься, что твои выкормыши тебя услышат? Они ведь скоро возродятся и расскажут обо всем.
Богиня махнула рукой — силуэты благородных развеялись.
— Ты всегда была беспощадной. А с ним что будешь делать? — спросил Танатос, указывая на меня. — Ты не сможешь до него добраться. И ты уже поняла, что я верну его в верхний мир.
— Рано или поздно он всё равно умрёт, — прошипела Тиамат, с ненавистью глядя на меня. — И никто из моих детей ему не поверит.
— Не поверит, что именно люди — высшая форма жизни, а твои кровососы, — Танатос посмотрел на меня. Видно вспомнил, как я называл благородных, — всего лишь глупый эксперимент, который вышел из-под контроля? Возможно. Но он-то будет это знать. И он не остановится, пока всех их не изведёт.
— Он один, а моих детей миллиарды.
— Тогда я помогу ему так же, как когда-то помогла ты.
Танатос стал преображаться: рост увеличивался, из спины вылазили белоснежные крылья, тело окутывала светлая аура. Бог поднес руку к моему рту. Кожные покровы раздвинулись. Из открытой раны просочилась кровь, которая попала на мои губы.
— Пей!
Я ожидал, что снова провалюсь в беспамятство, как было когда-то с Тиамат. В тот раз меня накрыло чувство эйфории, а потом я отключился на очень долгое время. А теперь мне этого делать точно нельзя. Если я вернусь назад в таком состоянии, то мои бойцы не справятся.
— Не волнуйся за них. И не печалься о погибших. Они найдут дорогу к пристанищу. Я прочитал твой путь в верхнем мире и видел допросы. И благородные, и люди, и призраки — они все заблуждаются. Мир не такой, каким кажется.
«Я убивал твоих людей, которые приносили тебе дары», — сознался я. Хотя, думаю, Танатос и без моих слов знает об этом.
— Мне не нужны дары. В них нет смысла. И ты всё правильно делал. Те существа, что живут в моем храме, больше не люди. Их надо уничтожить. И тогда они попадут в мои чертоги и понесут заслуженную кару.
Бог смерти убрал руку, а следом щелкнул пальцами. Я ощутил, что снова могу шевелиться. Посмотрел на Тиамат. За прозрачным барьером ярилось демоноподобное существо. Оно бессильно билось о силовое поле и пыталось что-то сказать.
— Спасибо, — поблагодарил я и собрался слегка поклониться. Резкий взмах крыла ударил меня по подбородку. Спина тут же выпрямилась. — Как действует твоя кровь? У меня пропало истинное зрение.
— Оно восстановится, когда ты вернешься в верхний мир. А моя кровь… Она ядовита для детей Тиамат. Любой, кто попытается испить её, сразу же умрёт.
— А для обычных людей? У меня есть план. Нужно преобразить людей, чтобы их приняли за благородных. И ещё…
— Я знаю. Насчет них не беспокойся. И я дозволяю таким людям посещать мой храм. А теперь ступай. Я в чужих чертогах, а мои силы небезграничны. Пигалица, — Танатос впервые ухмыльнулся, — почти пробилась через защиту.
