Двое мужчин сидели на диване, еще один в кресле, образовав тем самым треугольник вокруг стеклянного журнального столика, от которого исходил аромат сладкого чая. Все были в костюмах с высокими воротниками, позволяющими скрыть от лишних глаз символ Амона на шеях. Разумеется, и номер, и костюмы, и даже чай были подставными на тот случай, если их вдруг прервет горничная, администратор и даже полиция. Каждый из них мог предоставить любые документы, подтверждающие их причастность к педиатрии. Они даже могли предоставить номера телефонов для предъявления любых претензий и проверки их удостоверений. Если потребуется, каждый сможет обсудить достаточно сложные медицинские вопросы.
Один из этой троицы на самом деле был хирургом. Именно его команда спасала жизнь Раиса после того, как Стил вскрыл ему живот. Он не знал имени врача. Он только знал его национальность. Поэтому в голове Раиса этот человек назывался не иначе как немецкий врач. Похожий на крысу мужчина, который открыл дверь, и был его ассистентом. Вторым присутствующим здесь человеком был непосредственный начальник Раиса, которого он и называл Амоном. Ему было прекрасно известно, что это не Амон, но настоящего имени от также не знал.
Третьего мужчину было несложно узнать, даже несмотря на непривычный западный костюм и галстук. Раньше Раис видел шейха только в мусульманских одеяниях. Довольно странно общаться с ним в обычной одежде и очках, но стиль нужно было строго соблюдать.
– Доктор. Амон. Шейх Мустафа, – по очереди кивнул Раис каждому из них.
Никто не произнес ни слова. Единственный, кто хотя бы взглянул в его сторону, был Амон, медленно поднявшийся из кресла. Он был египтянином с немного смуглой кожей и тонкой, черной бородкой. По факту, он был старше самого Раиса всего на год или два.
– Зеро? – просто спросил он.
Взгляд Раиса упал на пышный ковер. Он покачал головой.
Амон резко ударил его. Гранат в его кольце глубоко впился в губу, а голова одернулась.
Он промолчал.
– Ты хоть представляешь, что нам стоило вернуть тебя? – Амон практически прошептал это. – Напомни мне, почему мы решили потратить столько времени впустую?
У Раиса не было ответа. Вместо этого он произнес:
– Агент номер Один мертв.
– Естественно! – прошипел Амон. – Провал. Американец, – он выплюнул последнее слово так, словно это было грязное ругательство. – Иди. Жди меня. Я решу, что с тобой делать.
Раис сглотнул кровь, отступил в соседнюю комнату люкса и закрыл за собой дверь. Ему было ужасно стыдно. Он потерпел неудачу. Уже дважды. И он очень хорошо знал выбор Амона, поскольку сам исполнял его множество раз. Он был уверен, что эта встреча закончился пулей в его голове.
Когда-то он был американцем. Но не теперь. Он убил в себе эту часть. Теперь он был членом Амона. Он не испытывал никакой эмоциональной привязанности к своей культуре. Первые двадцать лет его грязной жизни не заслужили того, чтобы о них вспоминать.
*
Раис родился и вырос в пригороде Олбани, штат Нью-Йорк, в семье самодовольной, робкой мамаши и периодически работающего отца алкоголика. Его детство было не самым счастливым. Отец был жалким человеком, убежденным, что весь мир настроен против него, особенно в тех случаях, когда из-за своей зависимости он терял очередную работу, на поиски которой уходило несколько месяцев. Этот цикл не менялся годами: устройство на работу, запой, понижение, увольнение, избиения, насилие и провалы в памяти. В эти черные времена его отец мог запросто наброситься на жену и маленького сына с ремнем, палкой, голыми руками и вообще всем, что попадется. Как-то раз он получил даже кожаным ремнем для бритвы.
В восемнадцать Раис вступил в ряды американской армии. Следующие два года он провел на Форте Драм вблизи Уотертауна, всего в двух шагах от канадской границы. По иронии судьбы, это оказался достаточно удачный этап его жизни. Пока большинство парней никак не могли привыкнуть к строгому, четко регламентированному образу жизни в казарме, Раис упивался им. По сравнению с его семьей, армия показалась раем. Он научился драться, стрелять и бегать. Наблюдая, он также получил много полезной информации об оружии, быстром реагировании и радиосигналах. Ему не нужно было приучать себя к исполнению приказов. Это умение быстро укоренилось в нем еще при рождении.
Его ненадолго отправляли в Японию, Германию и Южную Корею, пока не произошел тот самый случай. Когда он отслужил два года по своему шестилетнему контракту, всего в трехста милях от его базы произошли события 11 сентября 2001 года. Через несколько месяцев его перевели в Афганистан. Команда Раиса, состоявшая всего из трех человек, производила разведку в районе Кандагара, который считался последним известным местонахождением известной группировки Аль-Каиды. Раис получил приказ устроить забастовку у здания, где предположительно находилась их штаб-квартира. Он прекрасно видел, что внутри находилось множество женщин, детей и целых семей, которые не имели никакого отношения к конфликту.
Раис отказался.
Бомбы все равно сбросили.
В тот день погибло сто двенадцать человек. Афганский террорист среди них найден не был. Насколько Раису было известно, ни один человек, погибший в том здании, не имел никаких связей с терроризмом.
Раис сбежал. В двадцать один год он покинул армию и ушел на нефтяном бункере через Персидский залив и Красное море в Египет. На протяжении долгих месяцев он скрывался, жил на улицах, выживал засчет подачек. Примерно через год он попал в группу молодых людей, называвших себя активистами, хотя более подходящим термином стал бы «политические диссиденты». Он научился воровать, сливаться с толпой, делать бомбы и сбегать от полиции.
Еще восемь месяцев спустя, в баре Каира он встретил человека, называвшего себя Амоном. Встреча была интригующей. Этот парень искал желающего украсть динамит из соседней шахты. Раис же искал возможности.
Они долго обсуждали предмет. Раис говорил, а человек по имени Амон задавал вопросы и слушал. Раис рассказал о своем опыте, своем мнении о Штатах, о мотивах к дезертирству. Он обратил внимание, что с этим человеком он был честен, как ни с кем и никогда ранее. Амон же очень мало говорил о себе. Казалось, он был очарован рассказом собеседника.
На следующей неделе Раис снова увидел этого мужчину. А затем еще через неделю. Каждый раз, когда они встречались, он называл себя Амоном и практически ничего не говорил. Он дал Раису какие-то книги. Спрашивал его мнение по поводу мировых держав, политиков и так называемой «войны с терроризмом». Затем, наконец, после двух месяцев периодических встреч он пригласил Раиса поехать с ним. Он отвез его в пустыню и познакомил с другими людьми.
Раис сразу заметил, что у каждого из них был шрам на шее в виде странного символа. Иероглиф. После продолжительных бесед с вышестоящим руководством Раиса пригласили вступить в их группу. Он подвергался суровым испытаниям, чтобы доказать свою приверженность. Они тренировали его, знакомили со своими принципами, обучали... но никогда не отдавали приказов. У него всегда был выбор. По крайней мере, так они говорили. Он мог уйти, когда захочет. До того дня он сомневался в этом, но ему было наплевать. Он не хотел уходить.
