Из-за трубки в горле Раис не мог ничего ответить.
– Как только твое дыхание полностью восстановится, мы уберем трубки, снизим количество лекарств и ты покинешь отделение интенсивной терапии, – продолжил доктор. – Но полное восстановление все равно займет немало времени. А потом... – он посмотрел на двух копов, стоявших за дверями палаты. Не было необходимости продолжать. Раис итак знал, что его «а потом» означало, что он будет задержан или, скорее всего, попадет под допрос с пытками, после чего его перенаправят в какую-нибудь дыру, где он и сдохнет.
Он не мог этого допустить.
Наступила ночь, но Раис не мог уснуть. Конечности не слушались, а раны начинали ныть при малейшем движении. Доктор снизил количество медикаментов то ли для того, чтобы не возникло привыкания, то ли в качестве мести. Он не знал наверняка, но теперь боль усилилась. Раис попытался проигнорировать ее, но, понимая, что не выходит, решил использовать собственные страдания для увеличения силы гнева и разработки плана побега. Все должно произойти ночью, когда нет посетителей, а количество работников минимально. Он был на четвертом этаже, поэтому прыжок в окно отпадал. Раису нужно будет воспользоваться эффектом неожиданности и, не привлекая внимания, тихо разобраться с двумя охранниками. Затем ему потребуется одежда, поскольку он был полностью раздет. Вряд ли стоит бродить в форме офицера, это слишком подозрительно.
У него было время спланировать свой побег, даже если это означало собственноручное снимание катетера и капельниц, а также борьбу за свободу. Раис мог лишь надеяться, что успеет достаточно восстановиться для этого. Пока он не был уверен, куда пойдет и что будет делать. В его сознании мелькала лишь одна мысль: избавить мир от Кента Стила было не просто его предназначением.
Теперь это была необходимость.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
– Эй, – Мария дважды щелкнула пальцами перед его лицом. – Вернись на землю, Кент.
– Извини. Я просто задумался, – моргнул он от неожиданности.
– Пенни за твои мысли?
– Люди погибли, Мария, – сказал он после продолжительной паузы. – Мы старались изо всех сил, сделали все, что могли, но люди все равно погибли.
Они оба сидели друг напротив друга в конференц-зале штаб-квартиры ЦРУ в Цюрихе, ожидая Картрайта и разбора полетов. Первое, что сделал Рид, вернувшись в штаб, это запросил безопасную линию с конспиративной квартирой и убедился, что его девочки в полном порядке. Несмотря на то, что он находился в тысячах километров от экономического форума и взрыва, переживания не давали ему покоя. Амон почти победил.
Но с дочерьми было все хорошо, не считая того, что они были вынуждены находиться под охраной и очень хотели вернуться домой. Впервые с момента его исчезновения из Нью-Йорка, он смог честно сказать им, что все хорошо и он скоро вернется домой.
Мария провела остаток вчерашнего дня и ночь в больнице. После того, как рану обработали и сделали переливание крови, ее уже могли отпустить, хотя, предупредили сразу, что правая рука будет зафиксирована повязкой еще пару недель.
– Ты прав, – она потянулась через стол и взяла его за руку. – Люди все же погибли. Даже не только в Давосе. Мы потеряли друзей. Невинные прохожие попали под перекрестный огонь. К сожалению, Кент, это наша работа. Люди будут умирать, пока существуют ублюдки наподобие Амона, стремящиеся сотворить нечто ужасное, чтобы удовлетворить свои желания. Как бы цинично это не звучало, но положить конец подобным вещам – слишком идеализированная цель. Наша работа заключается в том, чтобы контролировать это, душить на этапе задумки и стараться предотвратить, когда возможно. Иногда... иногда это просто нереально.
– Смешно, – ухмыльнулся он. – Я бы сказал, что ты, как из той шутки – наполовину заполненный стакан, – улыбка исчезла с лица Рида. – Еще на прошлой неделе я и предположить не мог, что буду вырван с привычного места для подобной работы. Я и сейчас не особо уверен в этом, – вздохнул он. – Думаю, меня ожидает длинный путь. Я слишком многого не помню.
– Может это не так уж и плохо, – предположила Мария. – Может без некоторых воспоминаний ты станешь новым человеком. Может ты возьмешь лучшие части и от Кента, и от Рида.
– Да, возможно, – улыбнулся он. – И можешь не сомневаться, я не забыл, что ты сказала в той башне.
– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – сдержанно произнесла Йоханссон.
– Нет? Мне стоит напомнить?
– Я сбивала с толку террориста, Кент, – пошутила она. – Это называется уловкой. Ты должен знать, что это означает.
– Да, и по всей видимости, ты полюбила меня.
– Я... да. Возможно, – Мария покраснела. – Хотя, я думаю... Думаю, мы оба тогда были другими.
– Да, – тихо согласился он. В воздухе повисло явное напряжение и Рид быстро сменил тему. – Но больше никаких тайн, хорошо? Не между нами. Думаю, теперь я могу сказать, что, не считая своих девочек, ты являешься единственным человеком в этом мире, которому я могу доверять. И я хочу, чтобы так оно и оставалось.
– Договорились, – слегка поморщилась Мария. – Но... могу я поделиться еще одним небольшим секретом?
– Что еще? – ухмыльнулся Рид.
Она потянулась к заднему карману и достала сложенный белый конверт.
– Я не сказала раньше, поскольку не была уверена, что ты говоришь правду. Затем мы разбежались, а потом... Ну, ты знаешь.
– Что это?
– Несколько недель назад этот конверт бросили в почтовый ящик конспиративной квартиры в Риме. Он был отправлен Аланом Ридижером. Он не знал, что я живу там, – она бросила конверт на стол. – Это для тебя. Я не вскрывала.
Рид развернул конверт. Естественно, письмо было адресовано ему. Вместе с адресом римской квартиры в поле «получатель» стояло «Риду Лоусону». Он перевернул конверт и увидел всего четыре слова, аккуратно написанных мелким шрифтом: «На случай моей смерти».
Мария сказала правду. Конверт все еще был запечатан.
– Держу пари, ты сможешь найти некоторые ответы внутри, – произнесла она.
Рид перевернул конверт в руках. Он очень хотел получить ответы на все вопросы, но в то же время не был уверен, что они ему понравятся. Сейчас было не самое подходящее время для этого, не в конференц-зале.
Хотя, Рид вообще не был уверен, что подходящее время наступит.
Дверь распахнулась и в помещение вошел заместитель директора Картрайт с коричневой папкой в руках. Рид сложил конверт и засунул его в карман.
«Позже», – подумал он.
– Агенты, – поздоровался Картрайт кивком, – сегодня мы хорошо поработали, – даже при этих словах он выглядел недовольным.
– Вы как-то противоречите сами себе, сэр, – Мария приподняла бровь.
– У нас все еще очень много путаницы, – пояснил Картрайт. – Куча людей хотят задать вам вопросы. Не только ЦРУ, но и МВД, правительство Швейцарии, Совет национальной безопасности, возможно, даже Интерпол. Самое важное, что мы сейчас можем сделать, это честно рассказать все о событиях пяти последних дней.
