Я присела напротив, сняла пластиковую крышку со своего кофе и взяла ручку.
– Может быть, начнем с моего списка? Когда закончим, ты расскажешь, как вчера прошло с профсоюзом и чем я могу быть полезна.
– Ну, допустим…
Следующий час я пересказывала Вестону то, что открыл мне Луис. Когда я закончила, он откинулся на спинку стула:
– Ну и работенку мы себе выбрали…
– Да уж. Но я считаю, из нас выйдет хорошая команда и мы быстро приведем заведение в божеский вид.
– Ты так считаешь?
– Безусловно. Если кто и разбирается в гостиничном деле, так это мы. Ведь мы всю жизнь варимся в гостиничном бизнесе, это у нас в крови. Я связалась с двумя подрядчиками – проверенные люди, не один отель Стерлингов ремонтировали – и пригласила одного из них на два часа: терраса над банкетным залом сама себя не построит.
– Почему это обязательно должны быть ваши подрядчики? Я был в одном из ваших отелей с месяц назад: интерьер оставляет желать лучшего.
Моей инстинктивной реакцией было вспылить, но я подавила гнев и проигнорировала оскорбление, применив конструктивный подход.
– Я тебе вот что скажу. Нам в любом случае нужно из чего-то выбирать, так пригласи одного-двух своих людей! Посмотрим, что они запросят по деньгам и какие сроки поставят.
Вестон снова поколебался.
– Ну, ладно.
Мы обсудили другие дела, не терпящие отлагательств, в том числе как быть с работником, которого Луис подозревал в кражах мелкой наличности, и кем заполнить пять ключевых вакантных позиций, в том числе двух персональных помощников. Еще я сегодня должна была встретиться с нашими, стерлинговскими, аудиторами и юристами, которым предстояло начать комплексную финансово-юридическую экспертизу активов «Герцогини», дабы моя семья смогла определиться с суммой предложения.
Без особых разногласий мы с Вестоном договорились, в какие кабинеты рассадим его и моих экспертов, затем составили ряд контрпредложений профсоюзу – словом, утро прошло на удивление продуктивно.
– Ну ладно. – Я собрала бумаги и постучала краем стопки по столу, чтобы их выровнять. – Неплохо посидели. Пойду посоветуюсь с Луисом, где мне устроиться, а с тобой увидимся, когда придет первый подрядчик.
– Ты не хочешь этот офис? – недоверчиво спросил Вестон.
Я встала.
– Судя по всему, его уже облюбовал ты. Найду себе другой, невелика важность.
По-моему, Вестон готов был пощупать мне лоб. Решив, что я достаточно заморочила ему голову, я уточнила:
– Ну что, в два часа?
– Да. Я могу задержаться, но приду.
Тут уже я заподозрила неладное.
– У тебя что-то запланировано?
Вестон встал и отошел обратно к письменному столу, избегая встречаться со мной взглядом.
– У меня встреча в городе.
– Какая встреча?
– Такая, что не твое дело. Вернусь, как только смогу.
Не в силах скрыть раздражения, я вышла из кабинета. Я тут выкладываю все карты на стол, а этот мелкий засранец припрятал пару козырей и небось мухлюет за моей спиной!
Дружелюбие обещало стать нелегким проектом.
* * *
Сэм Болтон брал строительные подряды для моей семьи, сколько я себя помню, но я не знала, что компания «Подряды Болтона» успела превратиться в «Болтон и сын». Трэвис, сын Сэма, представился и пожал мне руку. Я сочла, что он хорош собой – не как строитель-работяга, который машет молотком, а скорее как молодой начальничек, но все равно хорош.
– Рад знакомству, – сказал он. – А я и не знал, что у Уильяма есть дочь!
Трэвис не хотел меня обидеть, но удар попал в цель.
– Отец все еще надеется, что я опомнюсь, повяжу фартук и сяду дома готовить мужу ужин, как полагается женщине.
Трэвис улыбнулся.
– Надеюсь, я не позволю себе лишнего, если скажу, что мне доводилось работать с вашим братом Спенсером… Словом, некоторые мужчины просто созданы для кухонных фартуков.
После этого я сразу прониклась к Трэвису симпатией.
– Сводный брат, – подчеркнула я. – И на кухне у него подгорит решительно все.
В глазах Трэвиса появилось особое выражение – ну, когда понятно, что собеседника интересует не только бизнес, но он держался образцовым джентльменом, пока я водила его по замороженной стройке. Трэвис приехал рано – его отец подоспел через несколько минут. Еще я пригласила Лена, начальника нашей службы эксплуатации, и он подробно рассказал, что уже сделано и что еще предстоит закончить.
– А куда делся первый подрядчик? – спросил Трэвис.
– Каждая инспекция выявляла новые недостатки, – ответил Лен. – Миз Коупленд была недовольна постоянно отодвигавшимися сроками и уволила подрядчика с намерением нанять нового. Она мне говорила, что уплатила новому подрядчику аванс, но работы так и не были начаты.
Я мысленно взяла себе на заметку: выяснить, в самом ли деле неведомый халтурщик получил деньги и не приступил к работе.
– Все остановилось четырнадцать месяцев назад, когда миз Коупленд стало хуже.
– А когда зал должен быть готов? – спросил Сэм Болтон.
– Через три месяца, – ответила я.
Трэвис высоко поднял брови, а его отец шумно выдохнул и покачал головой.
– Это придется работать в две смены, а значит, платить ночной тариф. Потом сверхурочные двум прорабам – им придется вкалывать по двенадцать часов, ну, и прочие плюшки, которые запросит профсоюз.
– Но это возможно – успеть к сроку? – спросила я. – У нас тут запланированы банкеты, первый через три месяца, и отменять крайне нежелательно.
Сэм огляделся, скребя подбородок.
– Не стану лгать, я не люблю работать в таком режиме. Я не привык халтурить, чтобы побыстрее вышло. Многое будет зависеть от субподрядчиков, от этого никуда не деться, но при дополнительных затратах, думаю, мы сможем уложиться в три месяца. Надо прямо сейчас ехать трясти строительный департамент, узнавать, какие проблемы выявила последняя проверка, и взять у них чертежи… Короче, можно попытаться взяться.
– Когда вы предоставите мне смету?
– Через пару дней.
Я вздохнула.
– Тогда за дело.
Вестон появился, когда я прощалась с Болтонами. Ничего себе, немного опоздал!.. Но я не стала цепляться и даже улыбнулась, знакомя собравшихся. Вестон и Сэм начали обсуждать общих знакомых и виды работ, которые обоим были не в новинку. Я отпустила Лена и осталась говорить с Трэвисом.
– Неужели я слышу британский акцент? – спросил он.
Я не верила, что у меня акцент, но Трэвис не первый, кто об этом спрашивает. А ведь я прожила в Лондоне всего шесть лет.
