Я улыбнулась.
– Мне очень нравились ваши отношения. В старшей школе, помню, вы всегда шли домой вместе и смеялись в школьном коридоре… Я завидовала, потому что у меня нет брата или сестры.
Вестон взглянул на меня с теплой улыбкой.
– Как? А старина Спенсер не в счет?
Я засмеялась.
– Даже если бы мы ладили, он вырос во Флориде, где отец заныкал свою вторую семью, я его мало знаю. Да и не нужен он мне, учитывая обстоятельства его появления.
Вестон что-то обдумывал несколько секунд.
– Тебе будет легче, если я подкину жареных фактов о Спенсе?
– Легче? Не знаю. Но позлорадствовать – всегда пожалуйста.
Он улыбнулся и слегка наклонился к моему уху, хотя вокруг не было прохожих.
– Твой сводный брат при наличии южанки-невесты – ее папаша-пастор объявил об их помолвке в «Нью-Йорк таймс» – спит с лас-вегасской стриптизершей, известной доминатрикс.
Глаза у меня стали круглыми.
– Я знала, что у тебя на него что-то есть! Еще позавчера в ресторане поняла.
– Они снимают номер в пригородном отеле-казино – наверное, поэтому их никто не засек. Бедняга Спенс не в курсе, что я в «Тузе» компаньон-вкладчик… Видел их вместе собственными глазами. Поспрашивал народ из любопытства – оказалось, это тянется уже давно.
– Да, яблочко от яблони недалеко шлепнулось, – я покачала головой. Из признательности я решилась поделиться собственным секретом. – А хочешь компромат, о котором почти никто не знает?
Вестон улыбнулся.
– Еще как хочу!
– У нас со Спенсером разница полгода. Он в школу пошел на год позже, поэтому никто не догадывается. Мой сверхпорядочный папаша обрюхатил одновременно и жену, и любовницу.
Вестон в свою очередь покрутил головой.
– Мне твой отец никогда не нравился. Даже в детстве он мне казался мутным. Вот твой дед – другое дело, он всегда производил впечатление приличного человека.
Я вздохнула.
– Да, дедуля Стерлинг классный. Я сейчас его редко вижу, он переехал во Флориду. Когда отец бросил маму, дед нас очень поддержал. Он никогда не пропускал школьные концерты или теннисные матчи. Я за ним хвостом ходила по его гостиницам после уроков… Даже тогда я видела, как по-разному дед и отец обращаются с персоналом и как к ним относятся люди. Подчиненные дедули Стерлинга его боготворили, как здешние работники – Грейс Коупленд. А вот отца скорее побаивались, чем уважали.
– Ну, в каждой семье не без урода.
Я кивнула.
– Это да. – Спохватившись, что рассказала о своей незадачливой семейке больше, чем Вестон о своей, я спросила: – А у вас кому досталась роль урода?
Вестон сунул руки в карманы и уставился куда-то себе под ноги.
– Мне.
Я чуть не засмеялась.
– Тебе? Ты же наследный локвудский принц!
Вестон потер щетину на щеке.
– Хочешь знать тайну рода Локвудов?
Я улыбнулась.
– Конечно, хочу!
– Я никогда не был наследным принцем. Меня держали на запчасти.
Моя улыбка дрогнула.
– В каком смысле?
Вестон встряхнул головой.
– Забудь. – Он помолчал и кивнул на вход: – Я пойду кое-что в офисе гляну, а потом на боковую. Что, до утра тогда?
– Хм-м… Да, до утра. Хороших снов.
Глава 9
София
Утром нам некогда было присесть. Вместе с Вестоном мы водили двух подрядчиков по строительной площадке, а потом я поспешила в переговорную, где окопались наши юристы и аудиторы. Улыбка, с которой я вошла в кабинет, увяла почти сразу: во главе стола восседал мой отец. Я даже не знала, что он вернулся в Нью-Йорк… хотя, возможно, он и не уезжал.
– Я думала, ты улетел во Флориду!
Отец сурово посмотрел на меня.
– Мое присутствие здесь необходимо.
– Неужели? – Я сложила руки на груди. – Кто тебе это сказал? – Я понимала, что в кабинете много людей, которые синхронно поворачивали головы, следя за нашим обменом репликами, поэтому кивнула на дверь: – Можно тебя на два слова?
Вид у добрейшего папаши был такой, будто ему очень хотелось отказать, но он раздраженно вздохнул, встал и направился к двери.
В коридоре он заговорил первым:
– София, такой кусок тебе не по зубам. Ты не можешь управлять отелем и руководить оценкой активов, чтобы наше предложение миноритарию оказалось заведомо выигрышным!
Я покачала головой.
– Мы все обсудили за ужином. Если мне понадобится помощь, я дам тебе знать.
Как обычно, отец меня проигнорировал.
– Ты бы лучше постаралась выведать у Локвудов чего-нибудь полезное!
– Нельзя ли поконкретнее?
Папаша засопел, будто ему смертельно надоело разжевывать все до последней мелочи.
– Мы договорились о «слепом» аукционе, но нелишне же приоткрыть глаза, чтобы перекрыть ставку Локвудов и не остаться без штанов!
– И как мне это сделать, по-твоему?
– Желторотик, который кинулся тебе на выручку в ресторане, явно считает, что ты – слабый пол и все такое. Этим нужно воспользоваться.
– Каким образом?
Я упорно отказывалась его понимать: это же неслыханно, чтобы отец предлагал подобные вещи своей дочери! А может, мне до последнего не хотелось верить, что ради денег мой папаша готов подложить меня под конкурентов.
– Используй свои женские чары, София. Видит бог, ты их с лихвой унаследовала от матери.
У меня запылали щеки.
– Ты серьезно?
– Ну, всем нам порой приходится идти на жертвы ради семьи.
Я скрипнула зубами, прежде чем ответить.
– Ради какой из семей, папа? Ради той, которую ты бросил, когда мне было три недели, или той, которую ты создал со своей девятнадцатилетней забеременевшей любовницей?
– Не язви, София, тебе не идет.
Как обычно, попытка общаться с отцом в деловом стиле провалилась. Мне было чем заняться и помимо того, чтобы торчать в коридоре, поэтому я решила пока уступить. Пусть этот бой останется за ним – я знаю, как выиграть войну. Оценка активов затянется на несколько недель, а жена моего папаши не потерпит столь долгого отсутствия супруга. Я его пересижу.
– Знаешь, а поработай, в самом деле, с экспертами. У меня много дел.
Отец коротко кивнул.
– Я рад, что мы друг друга поняли.
Я саркастически улыбнулась, хотя папаша всю жизнь мало со мной общался и мой сарказм чаще всего от него отскакивал.
