Глаза мистера Торна потемнели от разочарования.
– И ты согласился?
Я закрыл глаза и кивнул, повесив голову.
– Я страшно хотел доказать, что я еще пригожусь. В тот момент я бы согласился на что угодно. Бросив пить, я спохватился, что у меня в жизни почти ничего не осталось, кроме работы. Кэролайн я потерял, большинство приятелей плотно сидели на стакане, а мне необходимо было вырваться из этой среды. – Я фыркнул: – Ты фактически мой единственный друг.
Старик покачал головой.
– Из всего, о чем мы переговорили за эти годы, этот разговор самый невеселый. Но мы к этому еще вернемся. Давай сейчас о девушке. Значит, ты пообещал деду все сделать, а потом?
Я пожал плечами.
– А потом я в нее влюбился.
– То есть ты заварил кашу с намерением соблазнить эту женщину, но обстоятельства изменились?
– В том-то и дело. Я пообещал деду подыграть, но на деле не задал ей ни одного вопроса. У нас с Софией эта странная любовь-ненависть тянется со старшей школы, поэтому когда я ее изводил, накаляя обстановку, это не было частью подлой игры. Все было по-настоящему. Это всегда было по-настоящему, черт побери. Ничего из того, что я говорил или делал с Софией, не имело отношения к поручению моего деда. – Я провел пальцами по волосам, безжалостно дергая запутанные пряди. – Но когда он спрашивал, смогу ли я добыть информацию о сумме предложения конкурентов, я всякий раз клялся, что смогу.
– При этом ты с самого начала не намеревался вызнать у Софии эти сведения?
– Я планировал наобум назвать сумму чуть меньше нашей и положиться на судьбу. Если удача будет на моей стороне, наше предложение выиграет, и концы в воду.
– Ты Софии об этом сказал?
– Она не дала мне возможности.
– А теперь ты думаешь, что она не поверит правде, которую ты наконец сподобился открыть?
– Сто процентов не поверит. Сейчас даже мне самому ситуация кажется невероятной.
Мистер Торн кивнул:
– Не хочется это говорить, но ты прав.
– Здорово. – Я сник. – Я приехал в надежде услышать что-нибудь другое.
– Раз я твой единственный друг, мой долг говорить тебе правду. На фиг тебе надо, чтобы я дул тебе в задницу? Друзья нужны, чтобы было кому выговориться, проработать свои проблемы и определиться с их решением. А конкретно тебе – еще и напомнить, что пьянством можно все только ухудшить.
Я поднял на него глаза:
– Наверное, мне легче было обманываться надеждой, что существует простой выход из этой задницы.
– Знаю, сынок. Когда происходит что-то хорошее, нам первым делом хочется выпить, чтобы отпраздновать. Когда случается что-то плохое, нас тянет напиться, чтобы забыть. А когда ничего не происходит, мы пьем от скуки. Поэтому мы и алкоголики. Но мы не можем утопить наши проблемы, потому что наши беды плавают, как олимпийские чемпионы.
Я через силу улыбнулся.
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста. Только не жди, что я буду гладить тебя по головке, сынок. Кстати, тебе пора подстричься.
В итоге я просидел у мистера Торна почти весь вечер. Мы так и не нашли выхода из ситуации, в которую я попал по своему разгильдяйству. К сожалению, легкого решения здесь просто не существовало. Оставалось надеяться, что найдется хоть какой-то выход, пусть и нелегкий.
Глава 26
София
Стук в дверь. Снова и снова.
На часах почти полночь, и если стучится не горничная, в чем я сильно сомневаюсь, то есть только один человек, который мог прийти в мой офис в это время.
Я молчала, надеясь, что он подумает, будто я забыла выключить свет, и уйдет. Меньше всего мне хотелось объясняться с Вестоном – у меня не осталось ни физических, ни моральных сил после двух дней общения с дедом и отцом. Когда я почти прокралась в «Герцогиню», мне хотелось только одного: завалиться спать, но дед велел прислать ему целую гору информации. После моего признания кресло подо мной зашаталось, и я пошла доказывать, что стараюсь изо всех сил. Поднявшись к себе в офис, я с облегчением отметила, что в кабинете Вестона темно.
Тук-тук-тук.
Я снова затаила дыхание.
– София, я знаю, что ты здесь. После твоего отъезда я следил за камерами наблюдения отеля со своего телефона, карауля твое возвращение. Я видел, как ты вошла.
– Вестон, уходи.
Неудивительно, что он не послушался и заглянул в кабинет, но не распахнул дверь настежь, а приоткрыл на щелочку и сказал:
– Я вхожу. Пожалуйста, не швыряй в меня ничего, мне нужно только две минуты.
Я поморщилась. Несмотря на отвращение, которое я к нему теперь испытывала, мне было стыдно, что я запустила в него мобильником и чуть не покалечила. Я ведь первый раз в жизни перешла к оскорблению действием.
Дверь медленно открылась, и я увидела Вестона на пороге. При виде того, как он выглядел, у меня невольно сжалось сердце. Волосы в беспорядке, небритый. Рубашка мятая, а в брюках он, как видно, спал. Лоб над левой бровью закрывал большой пластырь.
Я вздохнула. Вчера на смену ярости в душе пришла грусть. Мне уже не хотелось швыряться вещами – я заснула в слезах. Вот после расставания с Лиэмом я ни разу не плакала, хотя мы прожили вместе довольно долго. Однако я не собиралась радовать Вестона признанием, как мне обидно и больно, – хватит и того, что я попалась ему на удочку. Гордость не позволяла предстать перед ним жалкой и подавленной, поэтому я из последних сил призвала на помощь всю свою злость и язвительность. Честно говоря, я бы предпочла забыть о случившемся и жить дальше.
– Вестон, чего тебе надо? Я устала после перелета и должна выполнить кое-какую работу, прежде чем лечь спать.
Он сделал шаг вперед и прикрыл за собой дверь.
– София, я очень виноват.
– Окей, спасибо. Все на этом?
В щенячьих глазах Вестона удивительно хорошо отразилась обида. Если бы я не знала, какой он прекрасный актер, я бы поверила, что он расстроен не меньше меня.
– Я знаю, после того, что ты прочла, ситуация выглядит гнусной. Но я клянусь, я никогда не выманивал у тебя информацию и не планировал ничего передавать своей семье. Ты должна мне поверить!
– Тебе я ничего не должна. Мой долг перед собой – извлечь урок из своих ошибок. Верить всему, что болтал твой язык, было ошибкой номер один. Больше я ее не допущу.
Вестон подошел ближе.
– Дед меня едва не отозвал – он не считал меня достойной кандидатурой, но я случайно обмолвился, что от Стерлингов отелем заправляешь ты. Дед прекрасно знал мои слабости – женщины и спиртное – и поставил меня перед выбором: либо временным управляющим назначат моего отца, либо я берусь выманить у тебя информацию.
