— Неужели ты не понимаешь, — расплакалась, не выдержав, леди Уинфилд, остановившись перед дочерью, — что нам всем жизненно необходимо, чтобы ты вышла замуж за сэра Реджинальда? Он — наша единственная надежда на выживание, потому что богат и обещал помогать нам. Твоя сестра еще слишком молода для замужества. Конечно, позже мы подыщем и для нее партию, но пока…
Фрэнсис встала и порывисто обняла мать, которая уже рыдала в голос, не в силах больше сдерживаться.
— Я ничего этого не знала, мама, клянусь! Мне и в голову не приходило, что все так плохо.
Какая же она дрянь! Слепая эгоистичная идиотка! Ей было известно, что у отца проблемы и, возможно, большие, судя по количеству визитеров, требовавших денег, но она верила матери, которая утверждала, что они бедны, но не нищие. Лишь одно Фрэнсис знала твердо: ни за что она не допустит, чтобы ее младшую сестру продали как вещь. Если уж одной из них и суждено принести себя в жертву, чтобы спасти семью, она готова.
— Я понимаю: ты ничего не знала, детка, и мне очень жаль, что все зашло так далеко. Самое ужасное, — судорожно всхлипнула леди Уинфилд, — что я истратила наши последние средства, чтобы можно было приехать сюда, так что без сэра Реджинальда нам никак…
Мать без сил села на кровать, Фрэнсис опустилась рядом и погладила ее по седеющим волосам.
— Поверь, мама, мне очень жаль: тебе было так трудно со мной, — но теперь не беспокойся. Пожалуйста, не надо.
Мама вытерла глаза платочком.
— Спасибо, дорогая. Надеюсь теперь, когда знаешь, как обстоят наши дела, ты подумаешь о семье и примешь ухаживания сэра Реджинальда.
Фрэнсис медленно кивнула. Если у нее и была маленькая — совсем крошечная — надежда на будущее с Лукасом, но теперь она умерла. К несчастью, она не может позволить себе выйти замуж по любви за бедного лакея. Семья надеется на нее.
Глава 24
Пока Лукас одевался для встречи с сэром Реджинальдом, ему приходилось отбиваться от самых безрадостных мыслей, которые преследовали его, атаковали, колотили по голове, словно крупные капли дождя по парусу корабля.
Он бесчестный негодяй, подонок, хуже которого и представить нельзя. Когда он вошел в библиотеку, Фрэнсис пряталась в глубокой нише. Что ему стоило присоединиться к ней там? Какого черта он стоял посреди комнаты как истукан, прямо напротив дверей, а потом еще и начал целовать ее, отлично понимая, что кто-нибудь в любой момент может войти?
Он и только он виноват во всем, и то, что Фрэнсис пришлось нести груз его вины, доводило Лукаса до безумия. Весь день он рвался найти комнату леди Уинфилд и во всем признаться: так должен был поступить порядочный человек, только сначала ему хотелось поговорить с Фрэнсис: а вдруг она этого вовсе не хочет… И как он мог надеяться, что она скажет ему «да», если придется признаться, что он и есть тот самый ненавистный лорд Кендалл? Бесконечные мысли, одна хуже другой, путались, обгоняя друг друга и сталкиваясь, приводя Лукаса в уныние, граничавшее с отчаянием.
Лукас покосился на себя в зеркало. Вот он, Лукас-граф, туалет которого стоил больше, чем Лукас-лакей мог заработать за год. Впрочем, какая разница, во что он одет? Он чувствовал себя хуже самого закоренелого преступника в Ньюгейте: те по крайней мере расплачиваются за свои преступления, — а он разгуливает на свободе, хотя его должна постигнуть кара.
Он взглянул на часы, стоявшие на каминной полке. Пора на встречу с сэром Реджинальдом: теперь он точно знал, что ему скажет.
После вчерашней встречи в комнате Белла Лукас принял решение относительно собственных действий. Он высоко ценил советы друзей и обдумывал каждый, но всегда ставил разум и логику выше заговоров и лжи. Впрочем, последнему правилу он в последнее время изменил.
Пора идти. Больше никакого обмана, и началом новой стратегии станет встреча с сэром Реджинальдом.
Лукас еще раз поправил галстук и вышел из спальни. Слава богу, Фрэнсис не караулит его у двери, да и на обратном пути беспокоиться о встрече с ней не стоит. Ее матушка пребывала в такой ярости, что наверняка теперь еще долго не выпустит дочь из поля зрения.
Что касается Фрэнсис, он непременно все уладит, а пока ему необходимо решить вопрос с чванливым рыцарем.
* * *
Когда Лукас вошел в гостиную, опоздав на пять минут, сэр Реджинальд стоял у окна и смотрел вдаль.
— Добрый день, сэр Реджинальд, — приветствовал рыцаря Лукас и направился прямо к буфету. — Выпьете что-нибудь?
— Нет, спасибо, не сегодня, — сухо ответствовал тот.
Лукас налил себе бренди и направился к тому самому стулу, на котором сидел во время их первой встречи. Сэр Реджинальд обернулся и уставился на него.
— Вы в порядке, сэр Реджинальд? — поинтересовался Лукас, почесав подбородок, и сделал глоток бренди.
— Нет, ох нет: у меня проблемы со спиной… ужасно больно. — Сэр Реджинальд очень медленно и осторожно подошел к диванчику, на котором сидел в прошлый раз опустился на него и, поморщившись, щелкнул пальцами, подзывая лакея, стоявшего у двери: — Эй, ты там!
Лукас в полнейшем недоумении уставился на рыцаря.
Лакей — это был Джеймс — сделал шаг вперед, щелкнул каблуками и поклонился.
— Да, милорд, к вашим услугам.
— Подай мне ее! — Сэр Реджинальд указал на подушку, лежавшую на диванчике в нескольких дюймах от него, которую вполне мог взять сам, нисколько не напрягаясь. — Подложи мне под спину.
— Конечно, милорд.
Джеймс выполнил все указания, и рыцарь, морщась, наконец с облегчением выдохнул.
Лукас во все глаза смотрел на Джеймса, испытывал такой стыд за свою принадлежность к обществу, какого не было еще никогда. Получается, что лакей относится к сэру Реджинальду куда уважительнее, чем тот заслужил.
— Да, вот так. — Рыцарь с облегчением вздохнул и откинулся на подушку.
— А теперь убирайся, — заявил сэр Реджинальд. — Так о чем вы, лорд Кендалл?
— Вы определились насчет закона о занятости? — решил перейти сразу к делу Лукас. К чему тянуть кота за хвост?
Сэр Реджинальд хихикнул, но тут же закашлялся, и приступ длился так долго, что Лукас едва сдержался, чтобы не постучать ему по спине. Наконец все же сэр Реджинальд успокоилсяи, утерев рот кружевным платочком, проскрежетал:
— Кендалл, лучше скажите, что решили вы. По-моему, во время нашей прошлой встречи я вполне ясно изложил свою позицию.
— Я думал, что, возможно, мы все же сможем поговорить о самом законе. — Лукас так сильно сжал стакан, что стало больно пальцам, с удовольствием представляя при этом, что сжимает горло сэра Реджинальда. — Множество аспектов требуют обсуждения, вы же понимаете. Назовите мне причины, по которым вы против закона.
— Хорошо, Кендалл, мы сыграем в вашу маленькую игру. — Рыцарь вздохнул. — Только, откровенно говоря, было бы проще сказать, почему я за него.
