Если бы взглядом можно было убить, то принц-регент упал бы замертво: так посмотрел на него горе-рыцарь.
Лукасу не надо было говорить дважды. Спрыгнув с буфета, он подошел к Фрэнсис и опустился на колено.
У девушки перехватило дыхание. Она не могла даже дышать, не то что говорить. Стены просторного зала покачнулись и начали смыкаться…
— Фрэнсис Реджина Тергуд Уортон, — откуда-то издалека донесся его голос. — Я умоляю тебя оказать мне величайшую честь и стать моей женой.
Глава 31
Лукас взял ее за руку и почувствовал, что она дрожит, похоже — и зубы стучат, а выглядит так, словно намерена расстаться с содержимым желудка. Испугавшись не на шутку, он тихо спросил:
— Тебе плохо?
— Я не могу дышать, — выдавила Фрэнсис.
— Дайте ей воды! — выкрикнул сэр Реджинальд, ни к кому конкретно не обращаясь.
Фрэнсис высвободила руку и выбежала из комнаты.
Лукас тут же вскочил и рванулся было за ней, но ему преградил путь сэр Реджинальд и, притопнув ногой, завопил:
— Убирайся к черту!
— Нет, — спокойно сказал Лукас. — Я никуда не уйду.
По комнате снова пронесся коллективный вздох. Гости наблюдали, как мужчины обмениваются репликами, словно играют в бадминтон.
Сэр Реджинальд понизил голос, так чтобы его слышал только Лукас, и процедил сквозь стиснутые зубы:
— Предупреждаю, Кендалл: если ты немедленно не уберешься отсюда ко всем чертям, то не получишь ни одного голоса за твой драгоценный закон о занятости. Я уж постараюсь.
Лукас испытал чистое удовольствие, глядя в побагровевшее лицо рыцаря:
— А мне теперь плевать на закон! Я намерен предложить вообще снять его с голосования. Прошу принять это к сведению.
Отодвинув сэра Реджинальда, Лукас уверенной походкой вышел из столовой. Выражение шока на физиономии рыцаря останется в его памяти надолго.
В холле ее не было, в синем салоне — тоже, но Лукас сомневался, что она успела так быстро подняться по лестнице, поэтому решительно направился в библиотеку.
Дверь со знакомым скрипом открылась, и Лукас вошел внутрь. В комнате было темно. На столах горело несколько свечей, и от них по темной комнате распространялось какое-то странное неземное свечение, огонь в камине едва теплился.
Лукас направился сразу к тому месту, где надеялся ее найти. Он никогда не был верующим, но теперь мысленно взмолился: «Прошу тебя, Господи, пусть она будет там! Пожалуйста!»
Свернув к нише с правовой литературой, Лукас затаил дыхание. Сначала ему показалось, что там никого нет, но потом, когда глаза привыкли к полумраку, он разглядел на полу маленькую съежившуюся фигурку. Фрэнсис сидела, обхватив колени руками, и раскачивалась.
Ну слава богу! Если она пришла сюда, значит, надеялась, что он ее здесь найдет, то есть ему хотелось так думать.
— Фрэнсис? — Ее имя в его устах прозвучало, словно молитва.
Девушка подняла голову, и надежда на то, что она смягчилась, рассеялась. Даже в полумраке он видел гнев в ее глазах. Она ненавидит его.
У Лукаса вдруг заболело сердце, каждый вздох давался с трудом. Он опустился на корточки рядом с ней и услышал, как клацают ее зубы. Девушку все еще трясло.
— Тебе холодно?
Она молча кивнула.
— Я сейчас.
Лукас быстро подошел к столу и выдвинул нижний ящик. Ее когда-то забытая шаль все еще лежала там. Он принес ее обратно несколько дней назад, чтобы не забыть отдать. Лукас схватил невесомую вещицу и поспешил обратно к Фрэнсис.
Она судорожно схватила шаль и, плотно завернувшись в нее, проговорила:
— Спасибо. А я думала, что потеряла ее.
— Она напоминала мне о тебе, вот я и не отдавал. Ты меня выслушаешь? — тихо спросил Лукас, опять опустившись рядом с ней на корточки.
— А у меня есть выбор? — Ее голос был монотонным, лишенным каких-либо чувств.
— Конечно, есть! Выбор есть всегда.
Фрэнсис стиснула зубы.
— Тогда — нет: я не хочу тебя слушать, — а вот спросить кое о чем хочу.
Лукас на мгновение закрыл глаза.
— Спрашивай.
— Зачем ты устроил это представление?
— Представление? Нет! Я действительно хочу, чтобы ты вышла за меня.
— Как ты можешь этого хотеть, если я выступаю против того, что ты защищаешь?
— Если ты о законопроекте, я передумал.
Фрэнсис плотнее укуталась в шаль.
— Скажи, ты решил жениться на мне из чувства вины?
— Вовсе нет, — совершенно искренне сказал Лукас.
— А я уверена, что да. — Ее голос звучал так безжизненно, что у Лукаса сердце кровью обливалось. — Ты знаешь, что я выхожу замуж за сэра Реджинальда из-за денег, и пытаешься спасти меня, потому что чувствуешь себя виноватым.
— Ты ошибаешься…
— Я не могу понять одного: что заставило тебя думать, что я приму твое предложение?
Глаза Фрэнсис казались осколками темного стекла, когда она резко повернулась к нему.
Лукас долго молчал, не зная, что сказать, потом тихо проговорил:
— Если ты дашь мне шанс, я все объясню. Или по крайней мере попытаюсь…
— Ты лгал мне. Лгал постоянно. Все, что ты говорил, было ложью.
— Нет, Фрэнсис, не все…
— Конечно, сейчас я все отлично понимаю, но тогда мне и в голову не приходило… Мне не показалось странным, что ты попытался вернуть монету, которую я дала за то, что ты принес мой сундук.
Лукас прикусил губу.
— Не обратила я внимания и на то, что ты едва не назвал леди Клейтон по имени. Вы же друзья.
Лукас скрипнул зубами.
— Я как-то сказала: «Лакей, который любит читать». Ты заставил меня чувствовать себя виноватой за эти слова, как и за то, что я обратила внимание на твою правильную речь. Еще бы ей быть иной…
— Фрэнсис, просто выслушай меня…
— Я была такой дурой. — Она тряхнула головой. — И ты это позволил. Подумать только, ты даже имел наглость спросить, люблю ли я тебя!
Лукас сжал кулаки, прекрасно понимая, что следующие слова могут решить их будущее, их судьбу.
— Фрэнсис, я не отрицаю, что совершил чудовищную ошибку, но обещаю все исправить.
— Исправить? — Она грустно усмехнулась. — Как? Женившись на мне?
Он кивнул, а Фрэнсис отвернулась и, уставившись в темноту перед собой, без всякого выражения проговорила:
— Полагаю, дальше ты заявишь, что любишь меня, но просто забыл об этом упомянуть той ночью под лестницей.
