Это все еще не значило, что она поверила в благонадежность нового камердинера. Но теперь она лишилась морального права относиться к нему свысока, поскольку нисколько не рассеяла его подозрения.
Когда они искали в кладовой нитки, мистер Бакстер спросил, куда исчез ее акцент, и Марианна откровенно запаниковала. Ей понадобились недюжинные актерские способности убедить его в том, что она понятия не имеет, о чем это он. Мистер Бакстер почему-то заставлял ее нервничать, в его присутствии ей было трудно сохранять самообладание.
Больше нет смысла отрицать, что ее тянет к нему. А почему нет? Он невероятно хорош собой, как ожившая статуя римского божества. Когда мистер Бакстер взглянул на нее своими голубыми глазами и сказал, что будет рад увидеть ее в своей спальне, Марианну бросило в жар.
Да, разумеется, слова были совершенно непристойными, но, если честно, она ничего не имела бы против.
Но, конечно, она не сделает этого, нет, никогда, ни за что. Только вот беда: накануне ночью Марианна очень долго не могла уснуть, после того как представила себе, что будет, если явится к нему в спальню по той самой причине, которую имел в виду он.
Она вытерла лоб тыльной стороной ладони и мысленно выругалась. Проклятье! Стоит подумать о нем, сразу бросает в жар.
Пережив величайшее унижение – когда ее застали на месте преступления, – она решила сменить тактику. Открыто выказывать подозрительность и нарочито хлопать ресницами, пытаясь его очаровать, она больше не станет. Она будет кокетничать. Если, конечно, девушка, выросшая с двумя братьями, способна на это.
Судя по взглядам, которые на нее украдкой бросали лакеи, она была достаточно привлекательной, а пару раз кто-то даже назвал ее прелестной. Марианна сомневалась, что сможет заинтересовать такого красавчика, как Бакстер, но что-то же ему явно нравилось в ней. Значит, она попытается сражаться с ним тем же оружием: будет флиртовать.
Войдя в помещение для слуг, она сразу увидела его. Мистер Бакстер стоял, прислонившись плечом к дверному косяку в столовой для слуг. Марианна уже успела заметить, что будто бы ненароком он всегда занимает стратегически важные места, откуда удобно вести наблюдение.
Впрочем, это неважно: сегодня она искала его и нашла.
– Мисс Нотли, добрый вечер, – вежливо поклонился Белл.
Марианна воспользовалась возможностью и окинула его с ног до головы внимательным взглядом. Он выглядел, как обычно, безупречно: в обтягивающих бедра бриджах, черных сапогах и белой рубашке. Но сегодня на нем был галстук, придававший ему более официальный вид. Только когда Белл шевельнулся и рубашка натянулась на его мускулистом животе, у Марианны пересохло во рту, но она поспешила отвести взгляд и сделала реверанс.
– Добрый вечер, мистер Бакстер.
Его улыбка расплавила все ее внутренности. Ну зачем, скажите на милость, мужчине такая внешность? Это несправедливо!
Белл отступил от дверного косяка и выпрямился.
– Копперпоты отбыли всем семейством на пикник у озера, и я собирался поиграть в карты, например разложить пасьянс, но вполне можно и в «двадцать одно». Вы как?
Марианна растерянно заморгала.
– Вы… предлагаете мне сыграть в карты?
Белл несколько секунд молчал, потом заметил:
– Ну да. А я что, не ясно выразился? Мне очень жаль. Попробую иначе. Мисс Нотли, не хотите ли вы составить мне компанию и сыграть в карты?
Марианна огляделась: рядом никого не было. Несколько слуг сидели за обеденным столом и вели какую-то шумную дискуссию о политике. Дверь в каморку миссис Котсуолд была закрыта. Марианна нерешительно взглянула на Бакстера. Как правило, если у нее было свободное время, она чинила одежду или придирчиво наводила порядок в спальнях, а на другие занятия тратила время очень редко. Но почему бы и нет? Вероятно, ей понравится. И потом появится возможность узнать об этом таинственном человеке побольше.
– Думаю… что да, – решилась она наконец, улыбнувшись.
– Вы не пожалеете, – заверил ее Белл.
Теперь Марианна рассмеялась вполне искренне.
– Очень на это надеюсь, поскольку не привыкла тратить время на развлечения.
Теперь рассмеялся Белл и заметил:
– Как я уже говорил, вам надо чаще улыбаться и больше смеяться: у вас удивительно приятный звонкий смех.
Марианна слегка смущенно заморгала, но поскольку решила кокетничать и флиртовать, то постаралась придать своему лицу такое же выражение, как у леди Вильгельмины, когда та под руководством матери училась, глядя в зеркало, смотреть на кавалера во время беседы.
– Я думала, вы сказали мне это из любезности, чтобы очаровать.
Брови Белла взлетели на лоб.
– Я, очаровать вас?
– Да, и не сомневаюсь, что это так, – сказала Марианна, пока они шли по коридору.
Белл вздохнул.
– Думаю, я должен расценить это, как комплимент.
Они подошли к кладовке, он открыл дверь и пропустил Марианну вперед.
В комнатушке все так же остро пахло специями и пряностями, и она села на один из двух стульев, стоявших у стола в центре.
Белл достал из внутреннего кармана колоду карт. Забавно. Она не видела карт, когда накануне вечером заходила в его комнату. Вероятно, там есть тайник или он носит их с собой.
Когда он начал тасовать карты, они так мелькали в его ловких руках, что казались живыми.
Глаза Марианны стали круглыми.
– Вы явно опытный игрок.
Продолжая тасовать карты, Белл слегка наклонил голову.
– А вы весьма проницательны, если заметили это, мисс Нотли.
– Где вы этому научились? – спросила Марианна.
– Не все сразу. Чтобы получше познакомиться, вот что я предлагаю. После каждой партии выигравший будет задавать проигравшему вопрос, и тот должен честно ответить.
Марианна задумалась. С одной стороны, это может оказаться опасным, особенно если мистер Бакстер так же хорошо играет в карты, как их тасует, а с другой – она тоже не новичок, о чем он не знает. В конце концов, любопытство взяло верх. У нее накопилось множество вопросов к этому необычному камердинеру, и она рассчитывала выиграть и их задать.
– Хорошо, мистер Бакстер. Я принимаю ваш вызов, – решительно кивнула Марианна.
Продолжая тасовать карты, он предложил:
– Если вы не против, называйте меня Николасом, ведь вы уже побывали в моей спальне, а значит, нас можно считать хорошими знакомыми.
Он весело подмигнул и улыбнулся, а Марианну опять бросило в жар, но она сумела взять себя в руки и спокойно ответила:
– Полагаю, и вы можете называть меня по имени, только не в присутствии других слуг и, не дай бог, хозяев.
