– Почтенная Грия, – начал Янус, пока ситуация окончательно не обернулась против него. – Прошу тебя принять решение по трем вопросам. Во-первых, я хочу получить назад свое имущество. Во-вторых…
– Единственное, что тебе полагается, – это возвращение в тюрьму, – резко оборвал его я. – Или мучительная смерть. Выбери сам, что тебе больше нравится.
Наконец-то у него в глазах вспыхнул гнев. Ну неужели. Когда он злился, то совершал ошибки. А это именно то, что мне нужно.
– Хорошо, что ты об этом упомянул, Белиал, мой старый друг. Потому что мой второй вопрос касается как раз этого пункта. Я обжалую свой приговор. Любой узник Тихого омута имеет на это право. Любого узника Тихого омута надлежит выслушать раз в тысячелетие, если он того потребует. Любой узник в таком случае может выступить против своего обвинителя, чтобы вновь высказаться относительно обвинений.
Проклятый кусок дерьма…
– Вы можете это устроить? – с издевкой обратился Янус к публике. – Можете привести сюда Танатоса, чтобы он повторил свои обвинения против меня? Можете…
Рамадон остановил его грубым жестом. Хронист был в бешенстве. Довольно редкое явление, но мне это только на руку.
– Не важно, что Танатос мертв. Обвинения и доказательства остаются теми же. Все записано в Хрониках.
Грия цокнула языком. Такой простой звук, который, однако, заставил всех присутствующих вздрогнуть.
– Танатос мертв? Как жаль. Я бы с удовольствием пообщалась с ним еще раз.
В отличие от меня, разумеется.
Ох, как же я соскучился по мамочке.
Грия со скучающим видом повернулась к Рамадону:
– Покажи мне Хроники.
– Тебе они не понадобятся, – поспешил вставить Янус. – Танатос был предателем. Ни его утверждениям, ни его показаниям нельзя доверять.
Аргумент Януса я принял к сведению со своим лучшим покерфейсом, внутренне борясь с непреодолимым желанием что-нибудь поджечь. Я понимал, когда проиграл. За мою долгую жизнь такое случалось нечасто, но я хорошо помнил горький вкус поражения. Значит, Янус действительно нашел лазейку, чтобы вытащить свою изъеденную червями шею из петли.
Кивнув, Грия заговорила. А нельзя как-то это сократить? Я и так уже знал, что она скажет.
– Наш закон однозначен, – объявила она. – В соответствии с ним приговор Януса аннулируется.
– ЧТО? – вырвалось у Ари. Ее замешательство разделяли многие, но никто не решился возразить Грии.
– Кроме того, я хочу получить компенсацию за причиненный мне ущерб, – добавил Янус. – Моя сила, место в Верховном Совете, собственность, репутация…
С раздраженным стоном Грия взмахнула рукой в воздухе:
– Так тому и быть.
У Ари лопнуло терпение:
– Но Янус убивал не только в прошлом. Он сделал это снова. В Риме. Мы видели это своими глазами.
– Что вы видели? – насмешливо полюбопытствовал Янус. – Меня, совершающего злодеяние, или место преступления, где на меня указывает поразительно много улик?
Когда Ари осеклась, Янус повысил ставку.
– Зацепки чересчур очевидны для несфабрикованных доказательств.
– На что ты намекаешь? – опасно тихо спросил я.
– Я ни на что не намекаю. Я обвиняю тебя в клевете. Я обвиняю тебя в убийстве невинных людей ради того, чтобы повесить это преступление на меня. Я обвиняю тебя в краже моей собственности и официально обвиняю в насильном присвоении души, – с неистовой яростью праймус вытянул указательный палец в сторону Кассии, – которая тебе не принадлежит.
И тогда последний кусочек пазла встал на свое место. Он все продумал. Переложить на меня ответственность за свои преступления – это просто гениально. Пусть обвинения и были несостоятельны, но его волновало не это. Он лишь хотел посеять достаточно сомнений, чтобы приблизиться к своей истинной цели. Окончательно меня уничтожить.
– Что ты ответишь на эти обвинения, Белиал?
Слышать свое имя из уст матери оказалось так же невыносимо, как и вся эта ситуация.
– Я непричастен к убийствам в Риме. И ничего не похищал у Януса. Кассия находится в моем доме по доброй воле и ищет защиты. Даже присутствующие здесь могут подтвердить, что она пообещала Янусу свою душу по принуждению, после того как перед этим он ее проклял – магией крови.
– Хмм, – недовольно протянула Грия. К тому времени терпение моей матушки, похоже, все-таки начало подходить к концу… как всегда, когда обстоятельства усложнялись. Однако я допустил бы ошибку, усомнившись в ее сообразительности. То, что ей не хотелось разбираться с подобными проблемами, еще не означало, что она не могла правильно оценить положение. Разум Грии оставался острым, как филетировочный нож.
– А его последнее обвинение? Насильное присваивание души, которая тебе не принадлежит? – спросила меня она.
Я медленно кивнул. Я готов отвечать за свои ошибки.
– Это правда. Но опять же, здесь играет роль кое-какой контекст. Я собирался не похитить душу Кассии, а спасти ее.
И тогда случилось неизбежное.
Моя мать развернулась и бросила свою силу в сторону смертной, о которой шла речь. При этом на линию обороны моих колдунов она плевать хотела. Грия просто разбросала их в стороны и заставила Кассию шаг за шагом подойти к ней. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не вмешаться. Остановил меня только спокойный и гордый взгляд Кассии. Если у нее получилось обуздать свои колдовские способности и страхи, то я проявлю такую же стойкость.
Принудительная прогулка Кассии завершилась на расстоянии вытянутой руки от моей матери. Зато теперь ей пришлось подвергнуться тщательному осмотру. Грия – как и Рамадон – умела читать мысли смертных. Вопрос в том, удастся ли ей проделать это с Кассией, а если да – что она там обнаружит.
– Значит, мой сын хотел спасти тебя, смертная? – с любопытством промурлыкала Грия. О, только не это. Кажется, что-то в Кассии пробудило у нее интерес. Это, правда, последнее, в чем мы сейчас нуждались.
– А теперь скажи мне: хотела ли ты, чтобы тебя спасли?
Кассия упрямо прожигала старейшину взглядом и молчала.
Молчала так демонстративно и долго, что я не удержался от едва заметной улыбки. Разумеется, я не смел надеяться, что тем самым она стремилась защитить меня. Кассия просто не любила, когда ее загоняли в угол. И ненавидела, когда ее использовали. Ее своенравие напомнило мне о нашей первой встрече на аукционе на невольничьем рынке. Там она с невероятным мужеством противостояла натиску нескольких десятков демонов. К сожалению, моя мать была гораздо могущественнее, чем та кучка праймусов из прошлого. Да и упрямство не особо ценила – о чем я знал по собственному опыту.
– Скажи ей правду, – посоветовал я Кассии, пока ситуация не накалилась.
