– Что произошло? – спросила я. Моя рука чуть дрожала.
– Юноша из Кольста нашел сэра Отмара в сторожевой башне на кургане Габлера. Сэр Отмар был смертельно ранен. Он дал мальчишке свою печать и достаточно денег, чтобы тот мог воспользоваться Имперской Эстафетой, после чего велел найти меня. – Вонвальт указал на письмо. – Прочти.
Я снова посмотрела на письмо. Оно содержало всего три строчки, и я смогла разобрать лишь несколько слов:
сэр конрд
все в Рилле убиты
СВЯщенник
– Князь Преисподней его раздери, – пробормотала я и подняла глаза. – Клавер.
– Идем, – сказал Вонвальт. – Лорд Саутер и сэр Радомир ждут. Нам предстоит разобраться с куда более важным делом.
* * *
Мэр, сэр Радомир и Брессинджер сидели в приемной; последние двое, не снимая верхней одежды, грелись у очага. Когда мы вошли, лорд Саутер встал.
– Правосудие, вы получили дурные вести, – сказал он, заламывая руки.
– Редко проходит день, чтобы я их не получал, – сказал Вонвальт. – Сядьте, все. Я буду краток.
Все сели. Вонвальт остался стоять, словно обращаясь к судебному заседанию.
– В самом конце Вандагара, в канун Госса, мы проезжали через небольшую деревушку в Толсбурге. Рилл. Как оказалось, жители этой деревни широко практиковали драэдизм.
Сэр Радомир кивнул.
– На севере это довольно частое явление.
– Именно, – сказал Вонвальт. – Теми землями владел сэр Отмар Фрост. Он был небогат, но показался мне порядочным человеком, заботящимся о вверенных ему людях. Я оштрафовал его за то, что он закрывал глаза на проведение драэдических ритуалов, и постановил воздвигнуть святилище Немы где-нибудь на видном месте.
– Справедливое решение, – неуверенно пробормотал лорд Саутер. В разных местах к драэдизму относились по-разному, но Долине Гейл, скорее всего, не приходилось иметь дело с языческими бунтами, как городам и крепостям у толской границы и на северо-западе Хаунерсхайма.
Вонвальт вздохнул. Я видела, что он в гневе.
– В то время мы путешествовали вместе с молодым и ревностным неманским священником. Он не согласился с тем, как я поступил с жителями деревни, – хотя и не имел на то никаких оснований, – и мы дурно с ним расстались. Позже я узнал от коллеги, что этот священник нашел союзника в лице маркграфа Моргарда. А сегодня я получил письмо от сэра Отмара, в котором тот сообщил, что все жители деревни и он сам были убиты. Боюсь, что после нашего расставания священник воспользовался своей дружбой с маркграфом, чтобы взять дело в свои руки.
– Разве идти наперекор постановлениям Правосудия – это не измена? – спросил сэр Радомир.
– Измена, – сказал Вонвальт.
– Что вы собираетесь делать? – помолчав, спросил сэр Радомир.
Вонвальт выпрямился во весь рост.
– Я должен выяснить, что произошло. Я предполагаю, что священник Клавер повел отряд рекрутов, только вступивших в ряды храмовников, к югу от Моргарда.
Сэр Радомир медленно кивнул.
– Солдаты той крепости славятся своей жестокостью.
– Но ведь это крепость Империи! – сказал лорд Саутер. – Они обязаны подчиняться законам Совы… и вашим постановлениям, Правосудие! Разве не так?
Вонвальт пожал плечами.
– Север – дикое и бесплодное место, – сказал он. – Во многом столь же суровое, как и Пограничье. На Моргард часто нападают северяне и язычники. У маркграфа наверняка есть свое видение того, как нужно поступать с деревнями вроде Рилла, особенно если он глубоко религиозный человек.
– Но ведь ему не дано подобной власти, – сказал сэр Радомир.
– Нет, – сказал Вонвальт. – Не дано. Именно поэтому я должен провести срочное расследование.
– Вы собираетесь покинуть Долину? – спросил Саутер.
– Да, – сказал Вонвальт. – Полагаю, меня не будет до конца Русена. Учитывая обстоятельства, время для отъезда сейчас самое неподходящее; однако я должен с сожалением сказать, что эти события несколько превосходят по важности убийство леди Бауэр. Дубайн останется здесь и будет действовать от моего имени. Он продолжит помогать сэру Радомиру.
Я сразу же посмотрела на Брессинджера, который принял эти неприятные известия, просто кивнув. Я не сомневалась, что позже, с глазу на глаз, пристав станет возражать, но прилюдно он не мог этого сделать.
– Откладывать отъезд до утра бессмысленно. Я немедленно отправлюсь в Васаю, – сказал Вонвальт. – Лорд Саутер, вы собирались предоставить мне список членов городского совета и их обязанностей. Пожалуйста, проследите, чтобы теперь этот список получил Дубайн.
– Конечно, – сказал лорд Саутер, растерянный и взволнованный. Было заметно, что ни он, ни сэр Радомир не хотят, чтобы Вонвальт уезжал.
– В таком случае я прощаюсь с вами… на время, – сказал Вонвальт, целеустремленно двигаясь вперед. – Дубайн, Хелена, идемте со мной.
На этом обсуждение закончилось. Брессинджер и я покинули приемную и пошли за Вонвальтом наверх, в его комнату. Он закрыл за нами дверь.
– Сир, вы не можете… – начал было Брессинджер, предсказуемый, как часы, но Вонвальт прервал его.
– Нет, Дубайн, ты со мной не поедешь. Ты нужен мне здесь. Несмотря на все усилия сэра Радомира, я боюсь, что без имперского вмешательства расследование завершится неудачей. Изучи список, который тебе даст лорд Саутер, и узнай во всех подробностях, чем занимается Бауэр в городском совете. Когда выяснишь, в чем заключаются его обязанности, расспроси о них других людей – в особенности удели внимание тому, о чем он не счел нужным рассказать нам.
– Как скажете, сир, – недовольно сказал Брессинджер. Вонвальт не обратил внимания на его тон. Он был слишком занят тем, что складывал вещи в кожаную сумку. Он собирался отправиться в путь налегке.
– Следующий важнейший шаг заключается в том, чтобы разыскать Зорана Вогта. Он – ключ, который откроет следующую дверь. Жаль, что меня здесь не будет и я не смогу применить к нему Голос Императора. Тебе придется вытянуть из него все, что только сможешь, – законными методами.
– Хорошо, сир, – сказал Брессинджер.
– Хелена, что ты узнала о дочери Бауэра? Ты выяснила хоть что-нибудь?
Воодушевление, которое я испытала во время разговора с Матасом, настолько затерялось в последовавшем водовороте событий, что теперь, когда я заговорила, в моем голосе было больше неловкости, чем энтузиазма.
– Санджа Бауэр, – сказала я. – Так ее зовут. Матас рассказал, что она была обычной девушкой. Он не очень хорошо ее знал, но они были знакомы, и он часто видел ее в городе. Она не казалась ему особо набожной, и Матас не смог вспомнить каких-либо очевидных причин, из-за чего она могла бы уйти в монастырь. – Я помедлила, вспоминая, как воодушевилась из-за полученных сведений. Однако снова пробудить в себе те чувства не смогла. – Любопытнее всего мне показалось то, когда это произошло. Она подалась в монахини чуть больше двух лет назад.
