— Я уже не представляю, что я могу услышать более бредовое.
— Он присоединился к гильдии «Редблад». И это уже точно не бред.
— Ты видела его? — Пэврен замер и смотрел куда-то в стену. В его глазах проглядывалась пустота.
— Нет, но мы смогли опознать его по описанию местных жителей… ― я не успела договорить, как меня перебил наставник.
— Тог да я не верю, что это был он! Пока я сам не увижу, не поверю!
— Ты можешь думать, что хочешь, но не забывай: нет ничего невозможного.
Остаток дня мы провели в абсолютном молчании. Каждый занимался своим делом и не знал, с чего начать разговор. Пэврен был крайне раздражён, это выдавали его резкие движения и изредка подрагивающие руки. В моей голове накопилось слишком много мыслей и идей за всё время, что я находилась рядом с ним. В голове бушевали отголоски прошлого, воспоминания, которые не давали мне покоя. Я хотела чего-то невообразимого, но в тоже время нужно было выкинуть всё это из своего разума и стать снова холодной. Что же произошло со мной? Что сделало меня такой живой и неравнодушной? Обычно так и происходит, что мы готовы убить себя своими же мыслями.
Мне всё же пришлось найти в себе силы, чтобы заговорить с моим наставником. Прошло уже пару часов нашей бессловесности.
— Слушай, Пэврен, почему ВЕСОМА не решает проблемы, связанные с мировым равновесием? — он только изогнул брови в удивлении и молчал ещё полминуты.
— На самом деле у нас свой секретный план. То, что скрыто от твоих глаз, не значит, что оно не существует. На самом деле каждый член Совета отвечает за определённое поручение. Например, Ортензи патрулирует Даркар, а…― он не успел договорить, потому что я его перебила.
— А за что отвечаешь ты?
— За тебя, — в лоб ответил Пэврен. ― На данный момент за тебя и твою жизнь.
— Это я поняла, но я не входила в твои планы…
— Вообще-то входила, — отрезал он и драматично прокашлялся. — Так, я отвечаю за сохранность королевства Амефистии и королевской семьи. Кроме этого иногда я отправляюсь на специальные задания, где выступаю защитником обычных людей.
— Королевский рыцарь и народный защитник? — ухмыльнулась я.
— Именно! — наконец-то улыбнулся наставник. — ВЕСОМА придёт на помощь в самый подходящий момент.
— Хорошо. Тогда скажи, почему Старейшина и Совет не отказались от нашей помощи? Мы же обычные волшебники.
— Потому что Старейшина верит в вас. Он бы не стал посылать обычных людей на верную смерть. Например, почему мать даёт поручение своему несмышлёному малышу? Потому что хочет, чтобы он не только стал самостоятельным, но утвердился в своих собственных глазах и приобрёл опыт в жизни. Она, безусловно, боится за своего ребёнка, но также ей необходимо помочь ему стать достойным человеком.
— Но Старейшина не может предугадать будущее, — утвердила я.
— Не может, но он прекрасно чувствует душу человека. А самое главное в человеке даже не физическая сила, а именно состояние души. Поэтому неважно, в каком ты живёшь мире, светлом или жестоком, важно, какой мир живёт внутри тебя. Ведь если ты захочешь, то сможешь одарить его светом своей души.
* * *
На следующий день предстоял визит к королевской семье. Я очень переживала, потому что не знала, как следует вести себя. Мои метания выглядели и смешно, и нелепо. Хотя Пэврен и пытался меня успокоить, это не помогало; я всё равно очень нервничала.
— Давай договоримся так: при встрече с королём и королевой просто сделай лёгкий реверанс, сам представлю тебя им. За столом ты можешь молчать до тех пор, пока к тебе они лично не обратятся. В этом и заключается весь этикет Самала.
— Я надеюсь, что сделаю всё верно. В чём мы пойдём?
— У меня есть личная форма посла Амефистии, а для тебя я нашёл придворное платье Самала.
Пэврен достал из-за ширмы светло-сиреневый костюм с изумрудными пуговицами и заклёпками для меня. Одеяние было достаточно простым и лёгким. Я поблагодарила его и пошла переодеваться за ширму. На спине оказалось много застёжек, поэтому я не могла закончить своё перевоплощение самостоятельно. Мне пришлось попросить Пэврена помочь мне переодеться. Его пальцы медленно скользили по маленьким пуговицам, иногда касаясь моей кожи. Когда он случайно дотрагивался до моей спины, я невольно вздрагивала. От Пэврена веяло теплом и запахом амбры. По коже побежали мурашки, а дыхание стало перехватывать, как вдруг он отошёл от меня. Я медленно повернулась к наставнику и вопросительно глянула на него.
— Всё готово! — естественно, это единственное, что он мог сказать. — Собери волосы в высокий хвост, тебе так намного красивее.
Вскоре мы оказались на площади города Самал. Пожалуй, это место выглядело более захватывающим в сравнении с остальными крупными городами, в которых я успела побывать. Арочные внутренние ворота, выделанные коралловой штукатуркой, были увенчаны перламутровыми ракушками-фусинусами. Площадь имела круглую форму, а сам город был воздвигнут в несколько секторов, каждый из которых ограничивался стенами. Все улочки освещались голубоватым и сиреневым цветами необычных фонарей в виде медуз, кристаллов или ракушек. Вокруг центральной площади были маленькие водопады, стекающие в узкий ров. На единственной возвышенности расположился огромный лиловый дворец с крупным аметистовым кристаллом на верхушке, отбрасывающим яркий фиолетовый свет на ближайшие земли.
По площади и улицам сновали люди в необычных одеяниях; у кого-то одежда была покрыта будто бы чешуёй, у кого-то оборки платьев походили на водоросли, иные предпочитали простую одежду. Практически все люди, которых мы встречали по пути к дворцу, имели такую же тёмную или бледную кожу и перепончатые уши, как у меня.
— Тут что, живут одни амфибии? ― в восхищении прошептала я, стараясь держаться ближе к своему наставнику и теперь уже спутнику.
— Почти, — кивнул Пэврен. — На территории Самала спокойно живут и представители других рас. Например, мы неплохо уживаемся с оборотнями или магами воды.
— Мне здесь очень нравится! Будто бы это…
— Будто бы это что? — переспросил меня наставник.
— Ну, не знаю, будто бы это моя родина, — пожала я плечами.
— Это и есть твоя родина! — скромно засмеялся он.
— Не в этом смысле. Будто бы я здесь родилась и всегда должна была быть здесь. Будто бы я жила здесь очень долго, — никакого ответа от Пэврена не последовало.
Мостки через декоративный пруд с кувшинками и карпами тянулись к длинной лестнице, уходившей во дворец. По бокам шумела вода, опускавшаяся из низких водопадов. Блики от солнца и цветного света проникали в воду и отражались от неё, создавая паутину радуги. Как только мы подошли к лестнице к дворцу, нам преградили дорогу двое стражников в весьма внушительной экипировке. Я обратила внимание на броню, на которой был изображён герб Амефистии. Пэврен показал им кулон с символом служения королевской семье, указал на меня и сказал:
