— Ты полагаешь, что никто не будет ожидать нас? — кто-то выкрикнул из строя.
— Возможно, что очень даже будут. Но нам нужна тактика и силы. Глупо нападать завтра.
Все начали перешёптываться и кивать головой в знак согласия. Я подошла к мальчикам, которые стояли отдельно от строя. Они начали хвалить меня, мою речь, но я абсолютно не слышала их. Я была погружена в свои собственные мысли, утопая в их бессмысленности. Почему люди любят себя так накручивать? Может потому, что им не хватает той реальности, в которой они живут? Или дело даже в их личных переживаниях о будущем? Это запутанный бесконечный круг. Не стоит сильно заботиться о будущем, потому что ты никогда не сможешь узнать наверняка, что тебя ждёт там, за ширмой неизвестности. Однако если ты не думаешь о своём будущем, то у тебя его и не будет. И вот разрываешься, не зная, что же тебе делать с этим непонятных будущим… Ждать. Остаётся просто ждать, когда оно наступит, но быть готовым встретить ту судьбу, что поджидает тебя на пороге новой эпохи. Не бояться перемен, а сражаться за лучшее, что может быть в жизни: за воздух, за свободу, за любовь, за саму жизнь.
— Кана! — который раз до меня пытались докричаться мои друзья. Лам махал руками перед моими глазами, а Пэврен встряхнул меня. Я только быстро поморгала в ответ, показывая, что слышу их. Мне совершенно не хотелось сейчас с кем-либо разговаривать.
— Чем ты сейчас собираешься заниматься? С тобой очень хотели бы поговорить некоторые маги из Совета, а также твои друзья. Ещё тебе нужно с Фириллом оставить план нападения, — быстро тараторил Пэврен, важно расположившись с пергаментом и пером.
— Что? Откуда ты взял перо?
— Тебя больше всего это сейчас беспокоит? У тебя что, сотряс?
— С каких это пор ты распоряжаешься её временем и делами? — слегка возмущённо спросил Лам.
— С тех самых пор, как я являюсь королевским послом, а значит, что мне необходимо сопровождать принцессу, составлять её график и заниматься её обучением.
— Так! Сейчас я собиралась немного потренироваться. Я совершенно не настроена на общение. Пусть Фирилл сейчас обсудит со мной тактику. Остальные пусть тренируются, лечатся, едят.
Я заметила на тренировочном поле специальное оборудование для сражений и выполнения различных физических упражнений. Развернувшись на пятках, я поспешила размяться. За мной последовал Ламиат.
— Эй, Принцесса! С вами можно? — с улыбкой на лице проговорил он.
— Можно, я Вам разрешаю, — с каплей игривости ответила я.
Мы много о чём беседовали, пока упражнялись, бегали по полю и сражались друг с другом. Нам явно было о чём поговорить друг с другом. Давно нам не приходилось так тепло общаться. Я рассказала ему все подробности того, как я поняла, что я принцесса Амефистии и что происходило в королевском дворце. Мы вспоминали прошлое, смеялись и дурачились. Всё было так же, как и тогда, когда мне было пятнадцать, а ему семнадцать. Абсолютно ничего не изменилось в нас, мы просто повзрослели. Что меняется с человеком, когда он становится старше? Он просто начинает осознавать всю серьёзность своих взглядов и намерений. Он закрывается от этой взрослости, боясь обернуться к себе маленькому и сказать «Не бойся, это ещё не конец! Я не забыл тебя, мы справимся!». Каждый человек должен уметь бороться со своими страхами, со своей закрытостью. Каждый должен воплощать свои мечты в реальность. Иначе в чём тогда смысл существования?
Глава 37 «Последняя битва»
Представьте, что вы стоите на перепутье: с одной стороны — ваши друзья, с другой — мечта о светлом будущем, и отделяет эти две стороны множество возможных смертей… Но окончательное решение всегда остаётся за вами. Жестокость или милосердие, страх или отвага, любить или страдать — всегда есть альтернатива. Однако чаще всего мы затрудняемся выбрать что-то одно. Нам тяжело приходить к осознанию «всё или ничего». Ужасные и безысходные мысли лезут в нашу голову, путают сознание, переворачивая его и пряча жестокость и корысть в самых потаённых уголках, откуда мы не можем самостоятельно вызволить их. Таким образом наш разум становится туманным, сердце чёрствым, а душа постепенно темнеет. Все злые люди родились чистыми, безгрешными. В их жизни произошло то нечто, из-за чего они и стали такими. Комплексы, отверженность, жестокость, отсутствие любви и понимания, нежности и заботы — вот что порождает ненависть и зло. Кто-то говорит, что на становление личности и характера влияет общество, кто-то говорит, что семья и ближайшее окружение. Я же убеждена, что большую роль играет воспитание и ближайшее окружение. Возможно, я такого мнения, потому что я выросла в обществе с большими противоречиями. Меня воспитывали взаперти, когда моя душа рвалась на волю; меня пытались усмирить и сделать «по образцу», когда я хотела быть особенной.
Я сидела в задумчивой позе на большом камне внутри лагеря и размышляла, какие же истинные цели преследовала Даркана. Ведь не могла же она реально хотеть только абсолютной власти. Тут есть что-то такое, что скрыто от наших глаз!
— Да откуда ты вообще взялась-то!? — стукнула я кулаком по камню и тут же с него спрыгнула. Передо мной стояли мои друзья.
— Ребят, а о чём она вообще? — тихонько спросила Аза-лоро.
— Ты ведь о Даркане? — вскинул брови Фирилл.
— Р-р-р! Кто она вообще такая!?
— Она — внебрачная дочь короля Даркнесса Лавэндэра, — в наш разговор вмешалась Ортензи, иволга из ВЕСОМы. — Король умирает, поэтому Даркнессу нужен новый правитель.
— Разве этот пост не может занять его жена? — спросил Фирилл.
— Так и должно было быть, но… Даркана запугала королеву, поэтому она отказалась от престола. Официальных детей у них нет.
— Ага! Вы чувствуете эту зацепку? — хлопнула я в ладоши от радости и начала растирать их от радости.
— Эм-м, нет, — признался Пэврен, недоверчиво покосившись на меня и всех остальных.
— В её сердце затаилась обида на отца, который оставил её, когда она нуждалась в нём сильнее всего. Затем обида росла на мать, которая не знала или просто не могла сказать, где её отец. Ну и пик обиды, когда она узнала, что её папаша — король целого царства! Знаете, я бы обиделась!
— Ну, ты сама недавно узнала, что ты пропавшая принцесса, — констатировал факт Пэврен.
— И я обиделась! На тебя!
— Но уже ведь не обижаешься!
— Н-да… Быстро я отхожу. Нужно над этим поработать, — в нашей компании начали появляться смешки.
— А знаете, я с Каной полностью согласна, — вмешалась Алекса. — Есть настолько сильная боль, за которую мало одного «прости».
— А вам не кажется, что она уже переходит границу? — встрял в разговор Ламиат. — Хотела выместить злобу на королевскую семью, ну пускай на Даркар, а решила захватить весь мир?
— Всё логично. Комплекс неполноценности, обиды, желание доказать собственное превосходство и величие вылилось в порабощение мира, — всё по полочкам разложил Фир.
