— Больше пока нельзя, — тихо сказал Вадим.
— Чего нельзя?
— Перекидываться. Ты сейчас не понимаешь, что с тобой происходит. Есть желание вновь нацепить шкуру, потому что так ты сможешь избежать проблем. Убежать от них.
— Но это не получится, потому что я превращусь в меховой коврик, — ответила я, возвращая его слова.
— Да. Безумных отлавливают.
— А вчера? Кто это был? В переулке. Такие же безумные? Я раньше не видела в городе волхов. Или чтоб они так свободно ходили по улице в образе животных.
— Образ? — он задумчиво улыбнулся. Поднял палку. Покрутил ее в руках. — Тебя сейчас это не должно волновать.
— Но вчера произошел что-то плохое. Я эту чувствую. Понять только не могу.
— Наташ, у тебя и без этого проблем предостаточно. Не создавай себе новых, а то сорвешься.
Его лапа вновь превратилась в руку. Вернулся волк, который сел так, чтоб касаться меня боком. Влад протянул мне кусок хлеба и сыра. Вновь проснулось чувство голода. Я с трудом себя сдерживаться, чтоб все сразу не запихнуть в рот и не проглотить. Я постоянно напоминала себе о правилах приличия, но голод заставлял о них забывать. Покосившись на Влада, я заметила, что он за мной наблюдает. Стало не по себе. Захотелось отвернуться. Отодвинуться от него. Он мне не нравился. Ил нравился, но поэтому и хотелось отойти в сторону, чтоб… Не привыкнуть?и к чему тут привыкать? Он мне не нравился. Не тот типаж мужчины. И старый. И еще страшный. Ладно, некрасивый. И еще…
Я закашлялась. Компот из бутылки. Лавка «Спелая вишня». Отец часто там брал фрукты и вот этот компот, особенно если предстояла дальняя поездка в село или другой город. Он не любил уезжать из города, но по работе ему часто приходилось читать лекции и проводить семинары для других преподавателей или учеников. Иногда его приглашали в качестве переводчика на переговоры. Тогда он покупал вкусности, чтоб поездка напоминала скорее праздник, чем обязанность. Несколько раз я его сопровождала…
Как можно было забыть все это? Но ведь забыла.
— Когда выпускаешь зверя, то теряешь воспоминания? — спросила я.
— Они остаются, если держишь контроль, — ответил Влад. Проведя пальцем по моей щеке, он скинул с нее крошки. — Я тебя обниму. Хорошо?
— Не надо. Не люблю.
— Это чтоб помочь с контролем. Попытаемся отделить тебя от зверя.
— Зачем тебе это?
— Тебе это надо научиться делать. Я научу.
Он так и не ответил на мой вопрос. Зато обнял. Я сразу почувствовала тепло, плавно переходящее в жар. Захотелось закрыть глаза и раствориться в этом жаре. А еще от него исходил приятный, дурманящий запах. Деревья, дым, мужчина, что-то неуловимое, пьянящее — эти ароматы смешивались, создавая неповторимое сочетание.
Его рука полностью легла вдоль моей с тыльной стороны. Он перевернул ладонь вверх. Холодок опасности скользнул по спине.
— Не бойся.
— Мне это не нравится.
— Расслабься и не сопротивляйся.
— Чему не сопротивляться?
— Мне, — ответил Влад, наклоняясь к моему уху. Его дыхание щекотало кожу. Я чувствовала, как его губы почти касаются моей кожи. Ничего не было. Ничего не происходило. Но при этом я чувствовала, как превращаюсь в марионетку. Куклу, которой управлял кукловод.
— Не надо. Я не хочу, — попросила я. Попыталась вырваться, но у меня на это совсем не было сил. Слабая попытка была такой несерьезной, что ее можно было не засчитывать.
— Я никогда не причиню тебе вреда.
— Ты хочешь…
— Мне не нужна марионетка. Не бойся.
— Тело не слушается.
— Так и должно быть, — ответил Влад.
Часть меня словно отделилась. Я понимала, что сижу на месте и одновременно стою напротив себя. Я видела волка. Волчицу, которая стояла немного повернув голову на бок и явно изучала меня и Влада. Я видела себя ее глазами. Растрепанная женщина с обнаженным плечом, что выглядывало из-под плаща, и с босыми ногами. Позади нее был охотник. Так можно было решить, если судить по его одежде. Он ласково улыбался. От него исходило добро, но я была напугана и волчицу это нервировало.
— У меня голова всего этого не выдержит. Я хочу потерять сознание. Забыться, — прошептала я.
— Не получится, — ответил Влад. — У тебя красивый зверь. Полностью. Отражает тебя.
— О чем ты?
— Сама посмотри, какая любопытная особа. И осторожная. Вначале предпочитает разобраться, а уже потом решит драться или нет. В отличие от тебя, у нее пока нет врагов, — ответил Влад. — Отпусти ее. Она далеко не убежит.
Он закрыл мою ладонь. Волчица потянулась. К ней подошел волк с порванным носом. Принюхался. Она отвернулась и демонстративно пошла к реке, намеренно его игнорируя.
— Она откликнулась на его зов, а теперь еще и нос воротит, — беззлобно хмыкнул Влад. — Но раз пришла, то далеко теперь никуда не денется.
— Почему?
— Он опытный волк. Сможет ее покорить.
— А был бы неопытным?
— Тогда бы она не откликнулась, — ответил Влад.
— Я ее чувствую. Это странно, но я именно ее чувствую. Как будто сама нахожусь в ее теле.
— Это нормально.
— А похоже на раздвоение личности.
— Частично я часть твоих эмоций забираю себе.
— Хочешь сказать, что без тебя все ощущения будут еще ярче?
— Намного. Ощущения, чувства, запахи и простота мысли. У них нет тех сложностей, которые крутятся вокруг нас. Это подкупает. Хочется раствориться в их простой жизни, избавившись от проблем мира людей.
— Тогда почему они растворились в нас, а не мы в них?
— Чтобы выжить, — ответил Влад. — Как и мы сейчас сидим здесь, чтобы выжить.
Я боролась с желанием отключиться. Закрыть глаза и забыться. Провалиться в мир, где все просто, где нет условностей и правил. Я чувствовала интерес волчицы к волку. Видела, что она играет с ним. Не подпускает близко, но и не отдаляется от него. А он не настаивал, не торопил события.
Какая-то птица сорвалась с ветки, прерывая тишину поляны. Она с криком сорвалась в серое небо, неся с собой тревогу. Волчица сорвалась с места и понеслась вперед, не разбирая дороги. Я дернулась в ее сторону, но Влад меня остановил. Развернул к себе.
— Ты руководишь жизнью, а не она. Она часть тебя, но не главная тебе. Ясно?
Что тут ясно? Перед глазами мелькают ветки. Воздух наполнен диким сочетанием ароматов, которые туманят, зовут. Как этому противостоять?
Поцелуй. Меня давно никто не целовал. Сознание подняло бурю воспоминаний. Заставило нырнуть в пучину страха и тошноты, что поднималась к горлу противным комком. Удар сердца. Слеза на щеке. Я же не хотела плакать. Больше не хотела, а тут…
