— Я совсем запутался в этих работах и лекциях. Ты замечала, что в вашей академии задают слишком много заданий? — недовольно проворчал он.
— Именно поэтому она славится тем, что в ней трудно учиться, и высоким уровнем подготовки своих учеников. Я тебе это пыталась объяснить ещё в начале знакомства — в моем голосе прозвучала нотация.
— Да, что-то такое было. Ты сказала, что я тебе нужен, — припомнил парень.
— Да, я много пропустила. Хотела бы у тебя взять лекции и задания. — попросила я.
— Слушай, лекции у меня только в видеозаписях. Конспекты — это не моё.
— Записи — это здорово, а как же планы и основные понятия? Как ты готовишься к тестам? — удивилась я.
— А я не готовлюсь! — совершенно честно ответили мне.
— А рейтинг? — я все еще не понимала его отношение к учебе.
— А зачем он?
— Чтобы не вылететь из Академии! А в моём случае — это ещё и стипендия, — я чувствовала себя, будто объясняю старшекласснику, как устроена школа.
— Ну, не вылететь, ни стипендия мне не грозят, — весело сообщил мне парень.
— Почему? — спросила я, даже не рассчитывая на правду.
— Потому что у меня очень хороший папа, — и мне очаровательно улыбнулись.
— Знаешь, у меня тоже очень хороший папа, но вылететь из Академии я могу в любой день.
— Ты же в топе рейтинга. — удивился Джексин.
— Ладно, все равно узнаешь. Я выпустила ценные биообразцы, и теперь меня никто не хочет брать на практику. — признание далось мне с трудом и в конце фразы я облегченно выдохнула.
— Как выпустила? — у парня загорелись глаза.
— Отправила назад на родную планету. Ты все еще хочешь со мной делать совместную работу? — уточнила я.
— Вау, я тобой восхищаюсь. Агния, то, что ты сделала, очень круто. — похоже я выросла в его глазах.
— Джексин, очень круто будет, если я доучусь. Поэтому давай мне свои записи и показывай конспекты. — я просто поражалась реакции этого парня. Он презирал все стандартное и балдел от всего, что выходило за рамки шаблонов. Ему бы в искусство податься, а он сидит в одной из самых серьезных Академий и радуется жизни.
— Джексин, я не могу понять, а какой ты расы? — я тщательно осматривала его, но уверенности в определении у меня не было.
— В свидетельстве личности написано, что приорец. — пожал плечами парень.
— Ты? — его светлый цвет волос исключал приорскую расу.
— А что тебя удивляет?
— Ты слишком счастливый.
— Ну да, у меня мама эронка.
— Прости, а твои родители все еще вместе?
— Ага, у меня еще три сестры и четыре брата.
— И как они между собой?
— Весело.
— Как они умудряются столько лет быть вместе?
— Легко! Папа много работает и редко видится с мамой.
— Да уж весело, — совсем невеселым тоном сказала я.
— Ага! А что у нас сейчас за лекция? — как ни в чем не бывало спросил парень.
— Ты у меня спрашиваешь? Я же только пришла. У нас «Базовые основы эмпатии». Обычно этот курс ведет старый эминеец Клио. — я уже пересылала файлы с его мирона на свой, а вот папка с конспектами была девственно чиста.
— Почему же ты не записываешь основы лекции? — продолжала удивляться я.
— Не хочется! Люблю смотреть на все как на историю. — искренне ответил парень.
Одновременно со звонком громко хлопнула дверь. Высокий мужчина уверенно прошагал к кафедре. Он был очень мощного телосложения, которое не мог замаскировать даже строгий деловой костюм. Темно-русые волосы были коротко пострижены. В первую очередь он осмотрел помещение, остановив свой взгляд на запасном выходе и посчитав все окна. Лишь затем его взгляд переместился на нас. Мы сидели, словно тихие мыши, надеясь, что эта боевая машина ошиблась аудиторией и вообще перепутала научную академию с военной.
— Группа 82А встать, — приказ последовал незамедлительно. «Сейчас заставит отжиматься» — подумала я. У нас допускались любые вольности преподавателям в программе. Академию волновал только уровень подготовки и знаний. Мы послушно встали.
— Выпрямить спины, смотреть прямо перед собой, — последовало продолжение. Пришлось последовать указаниям.
— Садитесь, — мужчина стоял у кафедры, но охватывал взглядом всех. — Продолжим знакомство. Я Звен Ирог. У вашей группы веду курс «Базовые основы эмпатии». Вопросы есть?
— А как же профессор Клио? — отважился спросить староста. Ну да, это же он журнал и отчеты заполняет.
— С ним все в порядке. Он будет вести часть курса. У нас с ним совершено разные подходы как к обучению, так и к самому изучаемому предмету. Ваша оценка в итоге будет складываться из среднего арифметического моей оценки и профессора Клио, который будет вести вторую часть курса.
— Староста, доложите, сколько человек отсутствует. — прогремел голос нового профессора так, что вскочить и доложить было первой реакцией всех присутствующих.
— Присутствуют все, кроме пяти студентов, проходящих практику в данный момент.
— Списки отправьте в мой личный кабинет. Итак, начнём! — мужчина опёрся на стол, сложив руки в локтях и сканируя всех и все. У меня возникло ощущение, что мы все проходим личный досмотр.
— Как вы уже должны знать, существуют различные подходы к эмпатии. Профессор Клио предпочитает налаживать эмпатическую связь через позитивное отношение к объекту. Я же сторонник, скажем так, технического подхода. — при этом он ухмыльнулся каким-то своим мыслям. — Эмпатия — это вид связи между живыми объектами. Как любая связь, она может быть сильной или слабой, краткосрочной и долгосрочной, одно-, двух- и многосторонней. Ваше умение будет состоять из того, насколько быстро вы сможете слиться с объектом, а затем вернуться к своей базовой структуре. Дальнейшее занятие представляло собой введение в теорию эмпатии, каждые двадцать минсин прерываемое странными заданиями. Например, понять, что хочет мой мизинец и какое настроение у моего мочевого пузыря. В конце нам предложили почувствовать печень соседа. Даже убийственный вид преподавателя не смог сдержать наших смешков. На Эминее ходила поговорка, что печень может больше рассказать о человеке, чем его рот.
— Я задержу вас на перемену. — объявил Звен. И включил файлы с таблицами и рисунками, наглядно демонстрирующими, что каждый человек обладает неповторимой комбинацией излучений, как отпечатки пальцев. Но это было только начало. Оказалось, каждый орган также обладает излучением в зависимости от его состояния. Замеры позволяют прогнозировать болезни и сбои и даже давать коррекцию.
— И все это мы тщательно фиксировали всю перемену. Смешно уже никому не было. Разве что Звену. Но не похоже, что он обладал таким умением. Он отпустил нас ровно за минсину до следующей пары, задав на дом вести дневник наблюдений переговоров со своими органами. Дальше мы неслись на всех парах, давая самим себе клятвы, что на занятиях Звена Ирога мы никогда даже улыбаться не будем. Если только этой задачи не будет в упражнении.
